Северная Аврора

- Нет, варит... Только я сейчас и думать не могу о своей науке.

- Ишь ты, - пробормотала Любка. - А ты расскажи-ка, о чем думаешь?

Не дождавшись его ответа, она встала, положила руку ему на плечо и сказала:

- Пойдем. Скучно сидеть...

Они вошли в густой ольшаник и пошли по тропинке, точно по зеленому коридору. Пахло влагой.

- Скучно мне, - сказала она. - Неужели так и пройдет моя жизнь возле затона? Болота да избы. Страсть, как хочется в Питере побывать. Громада, говорят, гранит да камни. И будто есть дворец, у самой реки, на балкон Ленин выходит...

- Это было в семнадцатом году, перед восстанием, - горячо заговорил Андрей. - Отовсюду, со всего города, рабочие приходили к особняку Кшесинской. Ильич с ними говорил. Я тоже там бывал, тоже слушал Ленина.

- Значит, правда! - лицо у Любы оживилось. - Николка мой баял, да я не особенно верила... Он будто сказку баял.

- А мужа ты все-таки вспоминаешь? - после небольшой паузы спросил Андрей. - Любила его?

- А как же? Только позабывать нынче стала... Прожили-то без году неделю. - Любка задумалась. - Мы с Николкой после войны собирались по рекам скитаться. У нас реки жемчужные. Было время, старики жемчугом промышляли. Вот и мы думали жемчуг искать... Только все это тоже сказки! Нет, в городе лучше жить, - неожиданно для Андрея прибавила она.

- А чем же здесь плохо? - спросил Андрей.

- Здесь?

Словно недовольная чем-то, Любка закусила бахрому на конце платка, потом выпустила ее из зубов.

- Здесь? - тихо повторила она. - Здесь плохо. Живешь, как на блюдечке. Что это за жизнь?

- А ты разве жила в городе?

- Конечно, жила... Я-то ведь вологодская сирота... - она фыркнула. - Я до Николки на кожевенном заводе работала. Видал в Вологде? Завод не маленький...

В глазах Любки, в дрожащих ее ресницах.на маленьких губах опять появилась улыбка. Сдерживая внезапно охватившее его волнение, Андрей встал и посмотрел на часы.

- Не пора ли домой? - спросил он.

- Домой? Ишь ты... Сам звал на Онегу... Бесил, бесил, а теперь голову повесил? - Любка засмеялась. - Вот блажной!

Где-то вблизи зашлепали по воде весла. Из тумана послышались голоса.

- Кто там торбает, рачий царь? - закричала Любка. - Эй, выходи!

Все на реке затихло. Любка посмотрела на небо и вдруг опомнилась.

- Господи, ведь скотина уж давно пришла... - быстро заговорила она. Мне домой надо. Да не осерчал ли ты за смехи мои? Ты не серчай, дружок. Я не в обиду, Андрюша... Ах ты, карандашик!

Она неожиданно обвила шею Андрея одной рукой, нагнулась и крепко поцеловала его прямо в губы.

- Вот так-то лучше... - сказала она, улыбаясь.

- Люба, Люба моя... - повторял Андрей, обнимая ее за плечи.

- Бегти надо... Пусти-ка, дружок... Ну, пусти теперь, ясно солнышко! прошептала Люба.

- Куда же ты, погоди немножко, - шептал Андрей, стараясь привлечь ее к себе.

- Пусти! - властно сказала Любка, вырвалась из его рук и побежала к берегу.

- Люба! - воскликнул Андрей. Она оглянулась и крикнула:

- Не ходи за мной!

Андрей остался один. Ему хотелось смеяться от радости, от необыкновенного, неизвестного ему до сих пор ощущения счастья. В эту минуту до него опять донесся звук шлепающих по воде весел. Из-за кустов ольхи выскользнула лодка. Прошуршав днищем о глину, она вонзилась в берег. Из лодки вышли Сергунько и Сенька-плотовщик. Они прошли мимо, не заметив Андрея.

"Неужели Валерий прав?.. - думал Андрей. - Неужели так бывает в жизни? Нет, не верю! Все равно... Да, все равно, я люблю ее..."

Фролов приехал в Ческую ночью. Три дня он провел в Обозерской в связи с переездом туда штаба обороны. Вернувшись в отряд, комиссар узнал, что телеграф из города Онеги уже не отвечает двое суток.

- Раньше тоже перерывы бывали, Павел Игнатьевич... Линия частенько портится, - успокаивал его Драницын.

Фролов только что разбудил его, и ему до смерти не хотелось расставаться с постелью. Под черной сеткой, туго завязанной у Драницына на голове, виднелся неизменный прямой пробор.

- Сколько раз это уже случалось, - зевая, повторил он.

- Мало ли что когда случается, - недовольно возразил Фролов, Обстановка напряженная. Вы знаете, что было на архангельском берегу?

И комиссар рассказал, как две недели назад яхта "Горислава" шла по Белому морю и за несколько десятков верст от Архангельска, у пустынного берега, обнаружила морской буксирный пароход. После того как буксир не ответил на позывные, вооруженная группа советских моряков высадилась на берег. В результате за выступами берега был обнаружен и задержан небольшой английский отряд, человек пятнадцать, состоявший из солдат морской пехоты. Люди этого отряда принадлежали к экипажу английского крейсера "Аттентив".

- Мне говорили в штабе, - прибавил Фролов, - будто в этой схватке здорово показал себя Павлин Виноградов...

Наступило молчание.

- Щупают нас полегонечку, Павел Игнатьевич... Вот и все! Обычная история...

Пыльный и грязный, все еще не раздевшись с дороги, комиссар угрюмо сидел за столом. Его черная морская фуражка была сдвинута на висок. Он беспрерывно курил. В кадке с фикусом уже торчало несколько окурков.