Северная Аврора

Кроме него, на крыльцо вышли Бородин, теперь уже командир стрелкового полка, и Жилин, списанный с флотилии и назначенный сейчас комиссаром в морской отряд.

- Ну, как, Жилин, твои морячки? - говорил комиссар на ходу.

- Хороши! Командиром у нас Дерябин. Помнишь его?

- Лихой матрос. Как же не помнить! Сам подписывал назначение.

- А где Гринева? Разве она не приедет на конференцию?

- Нет... В Вятке осталась.

Так, разговаривая, они оказались в комнате с двумя окнами. Вплотную к стене был придвинут длинный стол с разложенными на нем топографическими картами.

- Чайку, товарищ военком, да закусить с дороги, - предложил комиссару Валерий.

- Давай чаю! - сказал Фролов. - Да погорячей. Замерзли мы.

Бородин уже стоял с Драницыным у стола и докладывал ему о расположении частей, об их готовности к бою. Драницын, не теряя времени, проверял его доклад по карте и делал какие-то замечания. Фролов, не вмешиваясь в их беседу, пил принесенный ему Валерием чай и разговаривал с окружившими его командирами.

- А у тебя как дела? - обратился он к Валерию.

- Все в порядке, товарищ комиссар, - ответил Валерий.

Валерий командовал сейчас первым батальоном с приданными ему отрядом лыжников и конной разведкой Крайнева.

- Настроение боевое, товарищ комиссар, - продолжал Сергунько. Командир полка на меня не обижается.

Он помедлил и уже другим, неофициальным тоном добавил:

- Пока сидел в лесу, - еще ничего. А вот вы приехали да товарищ Драницын, будто еще кого-то не хватает...

- Андрея?

- Его... Словно брата потерял. Свыкся, что ли? Так жалко парня, сказать не могу. Я его даже во сне вижу, ей-богу!

- Есть сведения, что Латкин жив и находится в плену, - сказал Фролов. У белых или у англичан... Они считают его комиссаром.

- Откуда это известно?

- От перебежчиков.

- Там, в лагерях, такое зверство... - сумрачно заметил Жилин.

- Будем надеяться, что обойдется, - угрюмым голосом сказал комиссар.

- Что с Любкой будет? - Валерий опустил голову. - Говорить ей или нет?..

- Где она у тебя? - спросил Фролов.

- В лыжной разведке. Сегодня отправляю в тыл к противнику. Злая стала, как ведьма...

- Придется рассказать. Вот вернется из разведки, ты и расскажи.

Валерий тяжело вздохнул. Мысль о неизбежном разговоре с Любкой пугала его.

Через полчаса Фролов шел по селу, обходя растянувшийся воинский обоз; он разговаривал с людьми, придирчиво осматривая свое хозяйство. Но вместе с обычными, повседневными заботами в голове у него теснились и другие мысли, вызванные разговором об Андрее и Любке. Он думал о тех суровых испытаниях, которые выпали на долю почти всем без исключения участникам великой борьбы за свободу - старым и молодым, опытным и еще только начинающим жить.

Над входом в школу висело красное полотнище с надписью "Даешь Шенкурск!"

Войдя в сени, Фролов сразу столкнулся с Крайневым. Разговаривая с окружившими его делегатами, Крайнев горячился, спорил и, казалось, только ждал сигнала, чтобы немедленно броситься в бой с врагом. Фролов отлично понимал его состояние и перемолвился с ним несколькими дружескими словами.

На конференцию съехалось много коммунистов из других волостей. Они пробрались через линию фронта и хорошо знали, что такое власть интервентов. Фролов вспомнил, что еще осенью членов партии здесь можно было пересчитать по пальцам. "Растет наша сила, - с удовлетворением подумал он. - С каждым днем растет!".

К нему подошел широкоплечий подвижной белозубый мужчина лет сорока с окладистой рыжей бородой. Это был Черепанов, благовещенский коммунист, один из организаторов конференции. Он родился в Шенкурске, жил там, и в селе Благовещенском под Шенкурском американцы- его арестовали. Но Черепанов сумел убежать. Многие собравшиеся здесь люди приходились ему близкой или дальней родней. Его все знали, да и он знал почти всех.

- На десятки миллионов ограбили интервенты нашу шенкурскую сторонку, жаловался Фролову Черепанов. - Сколько лесу! Один Кемп, американский экспортер, на два миллиона золотых рублей увез лесных материалов и ни копейки не заплатил.

- Ну, лес чуток в запанях застрял. Морозы рано хватили! - возразил один из делегатов, бледный худощавый старик.

- А кудель? А лен? А кожа? А пушнина? Все подчистую вывезено. Миллионы награблены! Кемп, Варне... Шильде... Целая банда орудовала.

Конференция проходила в большой комнате, тесно набитой людьми. Президиум расположился за учительским столом, стоявшим возле классной доски. К доске было прислонено красное знамя Шенкурского Совета, вывезенное из Шенкурска еще прошлой осенью.

Выступавшие говорили коротко, горячо и просто. Их речи дышали готовностью к борьбе и верой в победу.

Находясь в президиуме, Фролов с интересом вглядывался в лица делегатов.

Внимание его привлекла сидевшая в первом ряду девушка в толстой вязаной кофте. Короткие золотисто-рыжие волосы девушки были гладко зачесаны и собраны на затылке. Она внимательно слушала все выступления, щеки ее разрумянились, кончики ушей порозовели.

- Кто это? - показывая глазами на девушку, спросил Фролов у своего соседа.

- Местная учительница, - шепотом ответил тот.