Северная Аврора

- Товарищи! - громко сказал он, остановившись возле стола, за которым сидел Коринкин, и в голосе его зазвучала бесстрашная решимость. - В декабре англичане и американцы расстреляли ни в чем не повинных солдат Архангелгородского полка. В январе они расстреляли на Мудьюге обезумевших от голода, ни в чем не повинных людей. На днях с Мудьюга привезены сюда и заключены в Архангельскую тюрьму наши товарищи: Базыкин, Егоров, Жемчужный и другие. Требуйте их освобождения! Долой интервентов! Долой Черчилля и Вильсона!

Молодой глазастый парень в кепке и бушлате, сидевший поодаль на деревянном диванчике, рванулся со своего места, чтобы схватить Чеснокова, но несколько рабочих, сделав вид, что они тоже хотят забрать смутьяна, оттеснили парня. Парень стал протискиваться к столу Коринкина, работая локтями.

- Безобразие! Стража! Полиция! - кричал Коринкин. Туда же ринулись стоявшие у стен стражники. Но

толпа стихийно также подалась к столу и оттиснула их. Агенты контрразведки яростно проталкивались вперед, на помощь парню в кепке и бушлате. Началась общая свалка.

В то время, как одна часть толпы еще волновалась у стола, другая устремилась к выходу. В этом круговороте нетрудно было затеряться. На Чеснокова нажимали. Окруженный со всех сторон молодыми рабочими, он быстро двигался к проходу, словно щепка в бурном потоке.

Вдруг электричество замигало и вовсе погасло. В темноте толпа еще больше зашумела.

- Товарищи! - перекрывая голоса рабочих, крикнул Чесноков. - Партия большевиков жива!.. Рабочий класс жив! Недалек час, когда к Архангельску подойдет Красная Армия! Да здравствует советская власть! Американские и английские контрразведчики залили нашу землю кровью... Смерть палачам, истязающим нашу родину!..

Толпа подхватила его возгласы, где-то совсем рядом с ним пронзительно засвистели стражники.

- Налево, товарищ Седой, - сказал ему негромкий голос, и чья-то осторожная, но крепкая рука подтолкнула его к дверце бокового выхода.

Оказавшись на заводском дворе, Чесноков, перемахивая через бревна, побежал вдоль длинного забора. Вслед за ним бежал и тот самый матрос, который помог ему выбраться из цеха.

Берег Двины был занесен снегом. Впереди спокойно маячил светлый глазок иллюминатора. На приколе во льду стоял тральщик.

- Сюда, товарищ Седой, - сказал Чеснокову его спутник. - Разрешите познакомиться. Матрос Зотов. По поручению товарища Дементия...

Все так же осторожно, но крепко поддерживая Чеснокова под руку, Зотов повел его по сходням на тральщик.

- Мы нынче двое дневалим: я да боцман. Больше никого. Так что не тревожьтесь... Либо ночью, либо утречком я вас выведу. А то теперь кругом все оцепят, проверка пойдет и заметут вас почем зря...

Ступив на борт тральщика, они спустились по крутому, узкому трапу, и Чесноков очутился в помещении для команды.

Через полчаса он сидел за столом и пил горячий чай.

- Завтра мне шифровку от подпольного комитета принесут, - говорил Зотов. - Будем передавать радиограмму в Вологду, в штаб, что Архангельск ждет помощи... Великое дело - радиотелеграф. - Матрос помолчал. - А вы не боялись, товарищ Седой? -неожиданно спросил он.

- Где уже там было бояться! - с улыбкой ответил Чесноков.

- А я бы боялся, - сказал Зотов. - Я и за вас боялся... Как ахнули вы про Мудьюг, точно гроза пронеслась.

Матрос с уважением, не отрывая глаз, смотрел на Чеснокова.

- А как вы считаете, - обращаясь к Чеснокову, спросил сидевший рядом с Зотовым боцман, - скоро ли наши придут? Не байки ли это? Вот ведь в архангельских газетах пишут...

- А вы не верьте этой белогвардейской брехне. Может быть, сейчас, когда мы сидим в теплой каюте и чай пьем, наши бойцы идут по горло в снегу. Придут и спросят: а вы, товарищи, что сделали?

- Им легче, чем нам, - поникшим голосом сказал боцман. - Я бы все отдал, только бы там быть. Подлая наша жизнь, и уж ей завидовать...

- Да не завидовать! - перебил Зотов. - Дело делать надо. Знаешь, как туннель строят: идут навстречу друг другу... Так и нам нужно. Красная Армия там, а мы здесь...

Боцман махнул рукой и вышел.

- Он надежный? - спросил Чесноков.

- Вполне, - уверенно сказал Зотов. Молодой матрос вдруг задумался и потом тихо сказал:

- Есть у меня брательник двоюродный. Вместе росли. Я ведь шенкурский... Может, и он теперь в рядах Красной Армии? Или партизанит? Слыхал я, что появились в тех местах партизаны... И вот воюет мой Яшка Макин...

- Зотов! - раздалось с палубы. У люка стоял боцман. - Гостя придется в трюмное помещение перевести.

- А что?

- Поверка на судах! На берегу шевеление. Боцман вставил в фонарь огарок свечи и зажег его.

- Пойдемте, - предложил он Чеснокову. - Там сыро, зато ни один черт не разыщет.

Кое-где на берегу горели фонари. За этой жалкой цепью света ничего не было видно. Город притаился во тьме ночи. Выглянула луна, осветила сотни снежных крыш. С заводского двора доносились тревожные крики.

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *

ГЛАВА ПЕРВАЯ