Северная буря

— А почему так кстати они принялись сражаться между собой? — гневно отозвалась Джанне. — Так, что ты и эта сомнительная парочка с севера сумели их одолеть?

— Никто не знает, — осадил ее Кейда. — Да и кто скажет, если они все мертвы? Можешь дойти в своих подозрениях до того, что я каким-то образом забросил к ним колдуна северян, Джанне. Но ты этого не докажешь, ибо его тело превратилось в пепел вместе с остальными. Единственный способ меня осудить, это заявить, что с самого начала знала о неизбежном колдовстве, но тем самым ты навлекла бы на Дэйшей многие беды. Поэтому, Джанне, твои угрозы пусты, и ты это знаешь.

Пока ты не заподозрила кое-что о Деве. Я и впрямь должен не подпускать к нему ни тебя, ни Бирута.

— А эта твоя сочинительница? — усмехнулась Джанне. — Что она знает?

— Ничего, но если кто из Дэйшей нанесет ей ущерб, то они будут сожалеть до конца своих дней. — Кейда на шаг приблизился к Джанне, и она разглядела в его глазах нечто такое, что побудило ее отпрянуть. — Ты права. Хватит играть. Что привело тебя сюда? Неужели ты так спешила поговорить о нашем жемчуге, что не захотела ждать результатов, предоставив переговоры Рекхе?

— Я думала, что окажу Итрак честь, если сама с ней встречусь: первая жена с первой женой, — отчеканила она. — Я думала, желая добра этому владению, показать остальным, что мы, женщины Дэйшей, считаем — опасность колдовства миновала. Это должно чего-то стоить.

— Для меня это пахнет хуже, чем рыба, пролежавшая десять дней, — он с откровенным недоверием хмыкнул. — Не иначе как Рекха занята умиротворением Мони Редигал, я правильно догадался? А Мони и поныне жаждет своей доли в вашем жемчуге. — Кейда вновь шагнул вперед и навис над ней. — Каждый день промедления увеличивает опасность, что выплывет правда, и все узнают, что рифы Дэйшей в этом году ничего не принесли.

— Ты рассказал Итрак о сделке с Мони? — Джанне неожиданно ударила кулаком по дереву. — Ты преспокойно выдал торговые тайны Дэйшей своей новой жене?

— Я должен делать все для блага Чейзенов, — Кейда позволил ей оттолкнуть себя. — Ты сама наделила меня долгом перед ними.

— Кажется, ты забываешь, что дракон блуждает по вашим островам, — отрезала Джанне. — Что ты сделаешь для Чейзенов, если я откажусь взять ваш жемчуг в обмен на самоцветы, которых ты жаждешь? Самоцветы нужны тебе, чтобы купить премудрость варваров или заплатить варварскому колдуну, который возьмется избавить вас от чудовища. Не отрицай! — заключила она со злобным удовлетворением.

— Я нахожу, что присутствие дракона мне на руку, — и Кейда жестоко улыбнулся. — Я уже сказал тебе: мы в силах его сдержать. И я ради нашего общего прошлого поделюсь с тобой одной тайной Чейзенов, Джанне. Мы можем больше, чем просто его сдержать. Мы знаем, как переманивать его с места на место. А как ты думаешь, откуда еще у меня такая уверенность, что мы его когда-нибудь убьем? — Он приблизился к Джанне и опять смерил ее взглядом, на этот раз не позволив себя оттолкнуть. — И если мы сочтем уместным, но сможем завести его хоть в воды Дэйшей.

— Ты не посмеешь! — Она в ужасе воззрилась на него.

— А если мы не получим самоцветов, чтобы платить за премудрость, которая поможет его убить, что тогда делать? — Кейда подался вперед, упершись руками в стену за спиной Джанне, которая сидела на ларе. — Что нам терять? Если мне суждено видеть гибель Чейзенов после всего, что я выстрадал ради этого владения, то я утоплю с собой и Дэйшей.

Смогу я тебя в этом убедить? Смогу убедить, что ненавижу теперь так страстно, что забыл о своей любви к детям и о долге перед всеми невинными людьми народа Дэйшей?

— Тогда я потребую цены повыше, чем несколько мешков жемчуга, — прошипела Джанне. — Если ты так убежден, что можешь очиститься от подозрений, а владение избавить от мельчайшего следа колдовской порчи, пролив кровь этого дракона… — Ее дыхание стало скорым и поверхностным.

— И какова же цена? — холодно и отчетливо спросил Кейда.