Северная буря

Он стоял, пораженный страхом, а тучедракон чертил в небе ленивый круг, торжествующе кукарекая. Потом ринулся вниз, точно сокол, а красный шевельнулся, пытаясь подняться среди пламени, устремившегося ему на выручку. Облачный с громогласным шипением выдохнул облако тумана, загасившего огонь, обугленные пни и обломки деревьев покрылись льдом. Сизый описал новый круг; на этот раз поднялся покорный его воле ветер и закружил обломки сучьев и вывороченные древесные корни. На побежденного обрушились земля и лиственная прель. Ветер бежал по кругу, витки его становились все уже и выше, затем стали расширяться, втягивая в воронку все новые обломки деревьев, а то и большие камни. Сизый непрестанно вился. Всякий раз, когда он поднимал разверстую пасть к тучам и ревел, оттуда била молния, пронзая смерч. Когда сизый дракон нырнул к темной воронке и хлестнул по ней хвостом, смерч исчез, явив красного, избитого и потрепанного. Его шкура была измазана грязью и кровью, ему едва хватало сил приподняться. И все же он посмотрел затуманенными рубиновыми глазами вверх и прошипел гордый вызов. Сизый ответил почти таким же шипением. И сверху посыпался лед. Не мелкие градины, которые порой приносила на острова буря, — как знаки они вызывали лишь недоумение, — но огромные неровные осколки с острыми краями. Они прицельно падали на красного, и только на него, заставив затихнуть. А лес стоял вокруг, ничем не потревоженный.

Кейда наблюдал. Он не смог бы сдвинуться с места, даже если бы смертоносный лед угрожал ему.

Кто-то должен стать свидетелем, даже если я никогда никому не расскажу, что я видел.

Облачный дракон гордо взлетел в небеса, с каждым взмахом крыльев поднимаясь все выше и выше. Облака раздались под его напором, явив пятно ясной сини. Чудесное существо стало крохотным, едва различимым, и тогда тучи начали рассеиваться, клочья их бледнели и пропадали быстрей, чем при любой обычной перемене погоды. Засияло теплое и яркое солнце. Весело заискрился водопад, с ревом низвергавшийся в бездну.

Красный дракон лежал неподвижно, огонь в его глазах угас окончательно. Над ним поднимался пар, так как лед в ранах на боках и брюхе таял. Темно-багровая кровь больше не отсвечивала рубином. Она лениво стекала наземь и покрывала лесную подстилку несмываемой чернотой. Кейда наблюдал.

Так он и впрямь мертв? Как мне убедиться? Охотники что ни год погибают, когда кот или хлыстоящерица оказываются лишь оглушенными. Не стоит тыкать палкой в это создание, судорожный взмах хвоста или лапы пришибут меня насмерть.

Он осторожно двинулся к хрупкому мостику из лиан и коры хакали, непрерывно оглядываясь и держа наготове меч.

Не дикарь ли соорудил этот мост? Но вряд ли один, наверное, ему помогали. Чем они займутся теперь, когда дракон убит?

Кейда замер, уловив едва заметное движение на дальнем берегу. Он отвел взгляд от места, где остался рухнувший дракон, и почувствовал несказанное облегчение:

— Ризала!

От этого вопля стайка птиц лир, трепеща крыльями, покинула скалу. Ризала вышла из тени железного дерева и махнула рукой.

— Где Дев? — прокричала она. Кейда, не в силах ответить, покачал головой. Ризала молча глядела на него, затем поманила: — Иди сюда!

На этот раз Кейда двигался по мостику еще медленней. При мысли о разверзшейся под ним пропасти у него ухало в животе. Он не сводил глаз с Ризалы. Она стояла, протягивая к нему руки. Очутившись на твердой земле, он немедленно побежал к ней, скользя по крошеву листвы. И заключил ее в пылкие объятия, а она уперлась лицом ему в грудь, обвив руками у пояса. Он сбился с дыхания.

— Осторожней, еще ребро мне сломаешь.

— Все кончилось? — она подняла глаза. По ее лицу была размазана грязь, в черных волосах застряли влажные листья. — Вся эта кровь не твоя? — Она отстранилась и поморщилась, глядя на его перепачканную кровью рубаху.

— Нет, — он опять привлек ее к себе. — В пещере был дикарь. Он охранял… — Кейда запнулся, — камни. Те, что собрал дракон. И создал нечто вроде яйца. Оно было средоточием волшебства.

— И его больше нет? — Ризала опять подняла расширенные от испуга глаза.

Вождь кивнул:

— Дев, — он с трудом прочистил горло. — Дев уничтожил яйцо. А оно Дева.

— О-о, — и она уронила голову Кейде на плечо. Так они и стояли, от ее теплого тела струился покой. На торжественную песнь водопада стали неуверенно откликаться пташки, почуявшие, что все в мире вновь идет своим чередом: кривоклювы, лесные курочки и птицы славки с причудливыми хвостами. Стрекот и гудение лесных насекомых вновь наполнили подлесок.