Северная граница

— Нет, погоди, еще не все. Хочу просто добавить: если уж спасать миры, то, наверное, стоит начать со спасения собственной родины… Может, все-таки поразмыслишь о ее спасении?

Он кивнул своим офицерам, и все уехали, оставив одинокого всадника стоять между линиями двух войск.

Забрав ожидавших их гонцов, Амбеген и Тереза направились к шеренге солдат.

— А если?.. — неожиданно спросила Тереза. — Если все это правда? Если они сожгут этого бога и сюда заявятся тысячи и тысячи золотых?

Амбеген придержал коня.

— Что ж, прекрасно, пускай идут… Тебе тоже что-то приснилось, сотница? — спросил он, после чего повернулся к Линезу: — А ты, господин? Может, и ты вдруг стал мудрецом-Посланником? Так же, как его благородие сотник Д.Л.Рават? Пособишь нам с нашей проблемой, а?

Не ожидая ответа, он двинулся дальше.

— Я ему верю, — сообщил он, пожав плечами. — Уверен, он говорил правду и ничего, кроме правды. Или же то, что считает правдой. Но каждый должен знать свое место, а его место здесь, в этих рядах. — Он снова остановился. — Не знаю, что есть хорошо, зато плохое знаю наверняка. Так вот, плохо это когда солдат, вместо того чтобы делать то, за что ему платят, пытается быть одновременно и мудрецом, и политиком! Как ты себе это представляешь? — обратился он к Терезе. — Думаешь, здесь, сейчас, на этом поле боя, я в одно мгновение решу, что будет хорошо для двух миров? Для двух миров, слышишь? Даже не для двух народов! А источником мне послужит один-единственный разговор? Эти бедненькие серебряные алерцы не слишком цацкались с Армектом. Нет, они пришли сюда, сжигая села и убивая крестьян, вырезая под корень солдат, и все это ради того, чтобы спасти свой мир! А на что еще они пойдут ради его спасения? Предадут огню весь Шерер? Разбросают по нашим землям какое-то дерьмо? А потом явятся, чтобы собрать его обратно, когда вдруг выяснится, что они ошиблись! Рават сам сказал: они об этих силах понятия не имеют! Но тем не менее пытаются их освободить! Нет уж! Я перережу их всех, ибо для этого я здесь и нахожусь, а тех, кто спасется от моего меча, вышвырну с разбитой мордой прочь, туда, откуда они пришли! А уж потом пусть собираются самые главные, те, кто правит этой страной, пускай созывают лысых старичков с белыми бородами и пусть совещаются сколько влезет! Спросят совета у солдата? — Он ударил себя в грудь. — Солдат придет и посоветует. Но сначала пусть солдат докажет, что поддержит сталью все их решения, какими бы они ни были! Все, конец! Разговор окончен! По отрядам!

— Так точно, господин!

Оба умчались галопом.

На равнине возле леса разыгрывалось нечто, больше напоминающее драку разъяренных зверей. Тот хаос, который люди видели на рассвете, был образцом порядка по сравнению с тем, что творилось сейчас. Сражение распалось на десятки и сотни отдельных стычек, столкновений, поединков… Раненые золотые удирали со всех ног, их преследовали всадники на вехфетах; какие-то своры яростно продирались к дракону, словно волки, привлеченные запахом крови, — видимо, то, что открылось под расколотым каменным панцирем, каким-то образом звало их к себе… Следом за этими сворами шли окровавленные, измученные отряды серебряных всадников, догоняли их, окружали, не пускали дальше… Иногда им удавалось смять окруженных золотых, а иногда не выдерживало кольцо окружения.

От самого алерского бога отступала — да что там отступала, бежала сломя голову! — целая толпа рыжих тварей, порубленная каменоломными орудиями. Ее пытались преследовать пешие воины. Еще две крупные своры мчались к линии, оставленной, чтобы дать отпор легионерам. Их дороги неожиданно пересеклись, никто не хотел уступать, и внезапно уродливые твари начали убивать друг друга — в неистовой, звериной ярости. Впрочем, подобная картина не была особой редкостью. Да, целые группы не слишком часто дрались друг с другом, но братоубийственные поединки затевались по любому поводу. Если бы Золотые Племена могли создать армию, понимай они хоть чуть-чуть, зачем сюда пришли, сражение бы давно уже закончилось.

Однако ничего они не понимали — как раз сейчас в самой середине обширного побоища большая, голов в триста, золотая орда, опьяненная победой, радостно растаскивала трупы и пожирала их, с ревом и лаем колотя себя по широким грудям… Другая стая, размерами поменьше, явно отдыхала, лишь шумно размахивая дубинками и пугая пробегающие мимо отряды серебряных. Еще одна толпа золотых, столь огромная, что могла бы без посторонней помощи решить судьбу боя, бесцельно носилась взад-вперед. Наконец, словно послушавшись какого-то таинственного зова, она устремилась в сторону дракона. Но четверть мили спустя ее остановила горстка полуживых наездников на израненных вехфетах. Этот небольшой отряд, бросившись в бегство (и оно понятно, враг двадцатикратно превосходил их), неожиданно увлек за собой всю стаю. Ревя во всю глотку, несколько сотен рыжих чудовищ неслись по пятам за горсткой всадников. И наконец настигли! Стая поглотила убегающих, но снова позабыла о цели битвы…