Северная граница

Смеркалось. Вскоре запылали все не охваченные кольцом обороны строения. Ярким огнем вспыхнули стога. Крестьянки рыдали, мужчины сжимали кулаки. Рават, конечно, тоже жалел о пропадающем впустую добре, но в конечном счете пожары были ему на руку… Они давали много света. Алерцы, охваченные жаждой уничтожения, были удивительно неразумны. Ждали до ночи лишь затем, чтобы тут же превратить ее в день.

Штурм начался с наступлением темноты, то есть именно тогда, когда и предполагалось. Алерцы ударили с востока и юга, справедливо решив, что форсировать частокол не имеет смысла, поскольку с другой стороны деревня практически беззащитна. Рават угадал намерения нападавших и оставил у частокола лишь наблюдателей, направив все силы на оборону незащищенных мест. Однако общей ситуации это не изменило. Уже начало атаки подтвердило худшие ожидания сотника: лучники-солдаты и крестьяне убили несколько нападающих алерцев, но тут же вынуждены были бросить луки и вступить в ближний бой.

Воины яростно форсировали заграждения, крестьяне сдерживали напор врага, но на место убитых и раненых приходили новые серебряные. Ничего общего с битвой, разыгравшейся возле леса, где сбившиеся в тесную толпу всадники больше внимания уделяли тому, чтобы удержаться на спинах вехфетов, чем сражению… Воины, штурмующие баррикады, подвижные и ловкие, имеющие полную свободу движений и боевой опыт, выжимали из обороняющихся воистину кровавый пот. Преимущество было на их стороне… Войска Равата быстро редели. Лишь у самого большого южного заграждения, блокировавшего улицу, ситуация была не столь тяжелой; там сражался Дольтар, которого отчаянно поддерживали раненные еще во время битвы у леса, держащиеся из последних сил товарищи. Кое-как справлялись лучники Астата. Хуже всего дела обстояли на востоке. Крестьяне дрались, не жалея сил, но алерцы быстро одержали верх: сильно оттолкнувшись от земли, они могли перескочить через заграждение… Рават бросил туда единственный резерв, что был в его распоряжении: десять вооруженных плотницкими топорами и трофейными дротиками крестьян, возглавляли которых местные охотники, вооруженные надежными, острыми копьями на крупную дичь. Крестьяне с разгона ворвались на почти захваченную баррикаду и отбили атаку алерцев, понеся, однако, неслыханные потери.

Прибежал Дорлот: Астат просил о подкреплении. Рават отправил кота назад несолоно хлебавши. Впрочем, тот вскоре вернулся, но уже со стороны восточных заграждений. Подкрепления! На сей раз сотник передал через него обнадеживающее известие: «Скоро подойдет!» Он лгал, надеясь, что приободренные крестьяне выдержат еще немного и, быть может, их упорство сломит алерцев.

Ни один из обороняемых домов до сих пор не был подожжен, и вскоре стало ясно почему. Нападавшие появились на крышах, пытаясь таким образом преодолеть кольцо укреплений. Последним резервом Равата были Агатра и Эльвина. Они справились с задачей. У юной Эльвины от непрестанного натягивания тетивы немели руки. Рават это видел и, наблюдая за общим ходом битвы, старался по мере возможности помогать лучницам. У него был достаточно острый глаз; он не мог сравняться со своими легионерками, но время от времени выпускал быструю стрелу — и попадал, хотя в мигающем свете далеких пожаров это было непросто. Наконец ему удалось отбить у алерцев охоту прыгать с крыш за линию обороны, но они подожгли два дома. Сразу же за этим наступил перелом: возле большого южного заграждения деревенский кузнец, некрупный, но страшно жилистый детина, у которого убили одного из сражавшихся рядом с ним сыновей, с яростным ревом отшвырнул свой тяжелый молот, схватил какую-то балку и, размахивая ею, выскочил за укрепления. Не колеблясь, за ним кинулся Дольтар, а за Дольтаром — остальные, сокрушая сбитых с толку неожиданной контратакой алерцев. Представился единственный случай переломить ситуацию, и Рават его не упустил. Отбросив лук, он взялся за копье.

— Победа! — заревел он так, что, несмотря на всеобщий шум, его услышали повсюду. — Победа! Вперед! Дорлот, сообщи всем!.. Победа!

Он пустил коня вскачь. Будучи отличным наездником, Рават без труда заставил животное взять препятствие и оказался по другую сторону баррикады, обороняемой Астатом. Легкое копье армектанской конницы не имело ничего общего с неудобным дартанским копьем, и сотник сделал так, что смотревшие на него крестьяне по-настоящему поверили в победу! Он показал, что умеет не только командовать: прекрасно уравновешенное ясеневое древко вертелось в уверенной руке с ошеломляющей быстротой, всадник одинаково легко бил как прямо, так и в бок, даже вниз и назад. Зараженные его примером, крестьяне, возглавляемые Астатом, бросились на врага, даже не заметив, что в погроме, который учинил командир солдат, немалое участие приняли две лучницы, стрелявшие с убийственно малого расстояния и прикрывавшие его с боков. Но крестьяне видели только Равата и то, скольких врагов можно прикончить в мгновение ока!.. Они побеждали! Победа близка!