Северная граница

Шепотки и бормотания, раздавшиеся после слов Олега, очень не желающего доводить дело до драки и потому пытающегося воззвать к голосу разума, явно носили одобрительный характер. Однако высказаться в поддержку чародея в полный голос из присутствующих никто так и не пожелал. Капитаны летучих кораблей или их заместители, если первоначальные командиры воздушных судов в результате боя отравились на кладбище или долговременное лечение, откровенно опасались связываться с полковником Севастьяновым. Кому относительно низкий ранг не позволял, кто просто опасался связываться с аристократом и волхвом, наверняка запомнившим бы личностей, посмевших ему перечить и попытавшихся отстоять свое право на одну из самых лакомых частей военной добычи, которую победители могли вывезти из Трех Камней. Узнав, что данное укрепление присвоить не получится, архимагистр Савва отдал приказ разграбить его до основания, и если кто-нибудь сумел бы вывернуть из этого самого основания парочку камней чтобы прихватить с собой, лидер Дальневосточной армии тому бы только порадовался. И по закону у него имелось такое право, пусть даже большая часть трофеев и должна была отойти не в личный карман лидера язычников, а тем силам, которые осуществляли захват территории. Вот только совещание о разделе разного рода захваченных ценностей, на которое Олег отправился в приподнятом настроении, ожидая получить как минимум пару десятков честно заслуженных современных артиллерийских систем, пусть даже частично требующих некоторого ремонта, стремительно превращалось не то в цирк, не то в фарс. И виновник происходящего, а именно командовавший частью пехотных частей истинный маг Петр Севастьянов, видимо вообразил себя героем, внесшим решающий вклад в победу над неприятелем, поскольку затребовал львиную долю трофеев, оставшихся после обязательных отчислений государству и лидерам данной военной операции. А самое поганое для капитана «Тигрицы» заключалось в том, что если он все-таки продавит свое решение, то по итогам данного собрания оно станет законным. И тогда не видать Олегу дальнобойных мощных пушек, которые иными путями черта с два в России приобретешь, и которыми можно хоть собственный летучий корабль до карманного линкора усилить, хоть «Буряное» защитить от любого врага без собственной армии. Возразить же разевающему рот на чужое добро жадюге кроме него никто особо не пытался. Мстислав еще в самом начале заседания от споров и склок самоустранился под предлогом слишком малого вклада в само сражение, демонстративно отъехав назад вместе со стулом и сложив руки на груди. Впрочем, от полагающейся ему доли младший волхв отказываться даже и не подумал, как и не сократил её. А подполковник Кружин, бывший по факту в одном звании и ранге с главным возмутителем спокойствия, хоть и бросал на коллегу крайне неприязненные взгляды, но против сибирского аристократа и волхва выступить по какой-то причине так и не решился.

— Я смотрю, ты у нас не самый умный парень в той деревне, из которой вылез, — гневно раздул ноздри Севастьянов. Однако дар оракула, который сегодня почему-то так и норовил забросать сознание Олега потоком видений, утверждал, будто сидящий напротив волхв абсолютно спокоен. Он просто притворяется гневливым гордецом, чтобы оппонент не воспринимал его иначе как недалекого злобного гордеца, которого легко обвести вокруг пальца. — Пушки я тебе не отдам, заруби это себе на носу!

— А они тебе и не принадлежат, чтобы ты их мог кому-то отдать, — Олег отчаянно пытался понять, какой же тактический ход задумал его оппонент, явно рассчитывающий нарваться на драку с капитаном «Тигрицы» и победить его без особых сложностей. Откровенно мухлевать он бы не посмел — если попадется, то свои же собратья за оскорбление богов на алтаре прирежут, ибо вмешательство в дела богов должно караться для их слуги по всей строгости. Но вот вытащить из рукава пару-тройку заранее подготовленных козырных карт, не противоречащих условиям поединка, имел полное право. Ну и конечно нельзя было сбрасывать со счетов излишнюю самоуверенность, погубившую многих гордецов, убежденных в своей несомненной победе вполне себе честными методами.

— То есть ты называешь меня лжецом?! — Во все горло рявкнул Севастьянов.

— Ну, ты же назвал меня деревенским дурачком совсем недавно? — Переспросил Олег, скрещивая руки на груди. Из такой позиции развернуть ладони в сторону противника и активировать вшитые в плоть боевые артефакты, если тот вдруг обезумеет и начнет драку немедленно, несмотря на количество и качество окружающих их зрителей. Подобное было бы сущим безумием, однако, среди одаренных хватало личностей, давно и неоднократно ушибленных на всю голову, как собственной магией, так и почти ничем не ограниченной вседозволенностью. Некоторые даже специально расшатывали свою психику, полагая, что это поможет повысить имеющиеся способности. — Так вот, информирую тебя, что ты солгал. Я как минимум горожанин, поскольку родился и большую часть жизни провел в Москве.