Северная королева (СИ)

— Ты прав, мой дорогой! Ган! Займись подготовкой Ледышки к путешествию! А еще сделай что-нибудь с ее бледной, синюшной кожей! Пусть хотя бы пару часов понежится на солнце!

— Растает еще, она же ледышка! — братец пребывал в благодушном настроении. Нет, расслабленным он не выглядел, скорее задумчивым больше обычного.

— Невелика потеря! — бросила в ответ на его реплику Беккитта, отходя от того места, где я стояла.

— Ты не права, моя красавица, — опроверг советник. — Теперь наша Ледышка важная птица!

— Вот пусть и летит отсюда! Сначала к портным, а потом на север к демону! И не вздумай меня обмануть! Мигом велю казнить твоего младшего брата и отдам в бордель сестру! — угрожающе пообещала мне королева юга.

— Я не подведу! — убежденно произнесла я, и ко мне тотчас подошел Ганнвер.

— Идем! — мотнул он головой в сторону двери. — У нас дел по горло!

Я покорно поплелась следом, успев услышать, как Эрей сказал Беккитте:

— Необходимо как можно скорее написать письмо в Нордуэлл! Привяжем на лапу ворону красную ленту — пусть все знают, что это срочно! — больше ничего не услышала, так как дверь в трапезный зал закрылась.

Кузен был напряжен и собран, играя свою роль, он перечислял:

— Сейчас поедем в город, прокатимся, развеемся, а заодно в лавках для женщин купим тебе румяна, белила… — быстрый взгляд на меня, — а, ладно, обойдемся без белил, но вот остальные лекарства для лица: сурьму, порошок из малахита и бирюзы купить жизненно необходимо. Ты не простая крестьянка, поэтому не стоит подводить глаза сажей! А затем навестим королевских портных! Ясно?

С невозмутимым видом я покивала — «подарку» королевы нужна яркая оболочка!

Мы с легкостью покинули стены замка, Гана без лишних вопросов пропустили, а один из стражников резво бросился кликать извозчика. Я наслаждалась видом, открывшимся моему взору с высокого дворцового крыльца. От зрелища раскинувшегося внизу города захватывало дух. Взгляд приковывала излучина широкой, сверкающей на солнце реки Илеа, впадающей в нестерпимо синее море, лижущее выщербленные временем городские стены. Высокие блистающие золотом шпили храмов; светлые дворцы представителей высшей знати, прячущиеся в нежной зелени весенних садов; терракотовые крыши домов победнее, изящные дуги вычурных мостов — все увлекало меня, отвлекало от забот, радовало. Да, ниже, у самого моря, располагался изрядный кусок города, где жили нищие, только туда я не глядела. Нужно уметь видеть прекрасное в обыденном и порой даже страшном. Только тогда вы научитесь по-настоящему радоваться жизни, а не страдать, проклиная свое существование. Я улыбнулась ясному солнцу и теплому ветру, игриво колышущему подол моего легкого одеяния и треплющему выбившиеся из прически пряди.

Ганнвер исподволь наблюдал за мной, но говорить не торопился, да и потом, только по делу: о тканях на платья, о сапогах, о туфельках и о предстоящей дороге.

Я потерялась, рассматривая вороха богатых, разноцветных тканей, которые без заминки и лишней суеты выбирал брат. Тонкая, почти невесомая, но теплая шерсть нейских овец; изысканные, богатые, шелка всех цветов радуги от лучших производителей Края Тонких Древ; гладкие, поблескивающие в солнечных лучах атласы; серебряная и золотая парча; ажурные кружева, созданные умелыми руками искусных королевских мастериц; тяжелый и роскошный бархат благородных оттенков и богатые украшения для отделки. Было тут и тонкое просвечивающее полотно для ночных сорочек и исподнего; тончайшие ткани для вуалей. Два огромных сундука были доверху набиты мехами: белая северная лисица, горностай, темный соболь и куница

— Ты королева! — шепнул он чуть слышно, указывая портным на ларцы, полные мелких самоцветов.

От меня требовалось лишь молчание и неподвижность — дабы не мешать портным снимать мерки.

С величайшим нетерпением я дождалась ночи, солнце до последнего не желало уступать место на небе луне и звездам, нехотя уползая за горизонт, расцвечивая запад огненными красками.

Теперь можно было поспешить на улицу. Знакомый путь, на цыпочках и беспрестанно озираясь, по лабиринту замковых коридоров, пробежка по слабоосвещенной кухне, где все еще витают ароматы еды, до неприметной дверцы для прислуги, и вот я стою на улице. Весна, хоть и наступила, но бриз, овевающий лицо, все еще кусаче-холодный. Впрочем, в нем ощущаются запахи едва раскрывшихся листьев и влажной почвы, а на садовых клумбах распускаются первоцветы, взращенные заботливыми руками садовников.

Я бежала по темному саду, ладонью прикрывая свет масляного фонаря. Удобные туфли из мягкой кожи легко касались земли, а узкие брюки и короткая, до середины бедра, туника не стесняли движений.

В стене, окружающей королевский сад, была потайная дверь, скрытая от посторонних глаз за замшелым валуном, стоящим тут с незапамятных времен и гармонично вписывающимся в окружающий пейзаж. Петли не скрипели — Ган регулярно смазывал их, а вот сама створка разбухла от влаги за зиму и сейчас далеко не сразу поддалась моим усилиям.