Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга

Этот красивый, музыкальный, но ленивый любовник Елизаветы не был бесполезной фигурой в истории. Он играл свою роль в дворцовой жизни в правление Елизаветы и был словно частью общей декоративной схемы, разработанной Растрелли и Валериани. С его врожденным крестьянским хорошим вкусом он совсем не портил общую картину. Даже когда в конце концов Елизавета устала от него и обратила внимание на более молодых любовников, он удалился достойно и без ропота. Когда она умирала, с ней был он и еще два оставшихся преданных друга.

Елизавета не уставала дарить Разумовскому подарки. Вскоре после своего восшествия на престол она подарила ему дворец в Петербурге, в котором жила еще царевной (около Миллионной), и открытое место под названием Царицын луг, которое, в свою очередь, переменило название на Марсово поле. В начале 1744 года, когда весь двор находился в Москве, она подарила Разумовскому множество загородных домов в окрестностях — Перово, Тетерки, Тимошево и другие. И именно к этому времени относится первое упоминание о новой работе Растрелли после поездки на юг — дворец в Санкт-Петербурге, который предназначался Разумовскому. Поскольку деревянный Летний дворец был окончен еще к концу 1744 года, Растрелли по возвращении в столицу мог посвятить этому новому проекту все свое внимание.

Есть некоторые сомнения, был ли новый дворец сразу после возведения подарен Разумовскому, или же в нем несколько лет проживала Елизавета. Похоже, что «дом, построенный на Фонтанке, около Аничкова моста» был только в 1756 году передан Разумовскому «в наследственное владение, со всеми построенными из камня и дерева пристройками, со всей мебелью и другими предметами, которые в нем находятся, и с окружающей его землей». Утверждают, что на протяжении нескольких лет это была любимая резиденция Елизаветы в городе. Похоже, дворец не был целиком собственностью Разумовского, поскольку здание в разное время снимали для проведения вечеров видные люди города — к примеру, в конце 1755 года австрийский дипломат Эстергази устроил праздник, на котором присутствовала императрица. Но была или нет Елизавета настоящей владелицей Аничкова дворца, он связан с именем Разумовского.

Дворец начинал возводить не Растрелли. Русский архитектор Земцов (который, напомним, был учеником первого архитектора Петра, Доменико Трезини, а позднее работал помощником Мичетти в Ревеле) в течение многих лет строил монастырь Александра Невского. Его работа над монастырем подошла к концу во время правления Анны Иоанновны, и между 1732-м и 1743 годами он трудился над украшенной куполом церковью Святых Симеона и Анны на Моховой улице на дальней стороне Фонтанки. В 1742 году он начал работу над другой церковью в том же квартале — Спасо-Преображенским собором, а в 1743 году его наняли готовить планы нового дворца на Невском проспекте позади Аничкова моста. Это было первое крупное нерелигиозное сооружение, которое ему довелось строить, если не считать павильона в Петропавловской крепости, где предполагалось установить ботик Петра Великого, найденный в 1691 году (этот ботик назвали «прадедушкой русского флота»). Земцов взял ученика по имени Григорий Дмитриев в качестве помощника, и они немедленно приступили к работе. Но Земцов не успел начать строительство ни собора, ни дворца — в возрасте пятидесяти пяти лет он скончался.

Возведение Аничкова дворца было поручено Растрелли, а завершать Спасо-Преображенский собор велели сыну почтенного Доменико Трезини, Пьетро Антонио. Молодой Трезини, получив первые художественные уроки от своего отца, уехал на учебу за рубеж, в Италию, где находился примерно до 1735 года. По возвращении обратно в Россию он начал работать с Земцовым, Фосатти и Шумахером над монастырем Святого Александра Невского. Он продолжал работать здесь, одновременно с возведением порученного ему собора, до 1748 года. В 1751 году он отправился по делам в Италию и больше не вернулся. Спасо-Преображенский собор был завершен после его отъезда, в 1754 году. В 1825 году собор сгорел. Пьетро Трезини оставил большое число впечатляющих проектов, из которых особо следует отметить католическую церковь в Санкт-Петербурге.

Вернувшись обратно к Аничкову дворцу, мы обнаруживаем, что здесь работает еще один Трезини, поскольку, взяв на себя строительство, Растрелли оставил общий надзор над работами за Джузение Трезини, племянником и приемным сыном почтенного Доменико Трезини, который после смерти Земцова временно его замещал. Третий Трезини был скорее не архитектором, а управляющим и инженером и в этом качестве работал над различными сооружениями города, среди которых назовем дворец князя Долгорукого, канцелярию Синода и резиденцию персидского посольства. Позднее он получил чин полковника фортификации и некоторое время пользовался благосклонностью двора, но в 1757 году был вынужден покинуть Россию из-за связанных с семьей интриг. Растрелли также оставил у себя Дмитриева, работавшего с Земцовым.