Северная сага. Белый Кречет

Я почувствовал, как кованая крепкая сталь раздвинула кольца кольчуги и вошла в тело врага. Резко надавил, распорол противнику половину живота, от пупа до бока, и, разжав руку, сжимавшую лезвие тесака, отпрыгнул назад, выдернув из тела свой нож. Из раны хлынула почти черная кровь. Я пропорол ему печень. Нурманн упал на колени и начал заваливаться на песок. Я мимоходом полоснул его клинком по шее и рванул к ладье.

Над бортом показался еще один нурманн, замахивающийся копьем для броска. Кречет белой стрелой пролетел над его головой и скрежетнул когтями по шлему, сбив викингу прицел. Копье улетело в никуда. На борт, опережая меня, взлетели Бермята с Беляем. В два удара они срубили врага и схлестнулись с последним – хевдингом. Он был превосходным воином и играючи отбивал выпады моих товарищей. Но геройствовать я своим друзьям не дал – выждал момент, когда хевдинг развернулся боком ко мне, и метнул нож. Клинок вонзился викингу в горло, разрубив гортань. Главный разбойник захрипел и шлепнулся в воду, перевалившись через борт. Меча из руки он так и не выпустил, умер как герой. Попадет в свою Вальхаллу.

Пока Бермята и Беляй проверяли ладью, я добил оставшихся на берегу викингов. Потом свистнул, вызывая из укрытия пацанов, и пошел вытаскивать из воды тело хевдинга. Парни выскочили из кустов, вереща от радости. Еще бы – в первом же настоящем бою они уложили своими стрелами двух здоровенных нурманнов! Это же какие трофеи!

А трофеи были знатные. Помимо самой ладьи, по словам Бермяты находящейся в очень хорошем состоянии, нам достались доспехи и оружие. А еще груз – полсотни тюков с мехами, пять бочонков с воском и пять с медом, несколько больших вязанок готовых стрел. Но помимо материальных ценностей были еще и живые – четыре молодые и симпатичные девки и шестеро парней. Все, за исключением одного эста, из племени кирьялов, как пояснил мне Бермята.

Причем эста, после быстрого допроса, Бермята собственноручно зарезал, пояснив, что тот слишком строптивый, все равно рабом жить не станет и обязательно сбежит, да еще и прибьет при этом кого-нибудь. Ну что ж, ему видней…

Зато всех остальных Бермята одобрил, объявив их тут же нашими рабами. Ловко, я смотрю, тут дела делаются.

Но самая интересная находка ждала нас под тюками с меховой рухлядью. Это был пленник, связанный по рукам и ногам веревками, и опутанный крепкой рыбацкой сетью, полуголый, в одних штанах из волчьей шкуры. Рот его был заткнут обрывком той же шкуры, голова полностью замотана тряпкой. С виду типичный викинг, здоровенный, бородатый и светловолосый. Он напомнил мне молодого Арнольда Шварценеггера в роли Конана-варвара – такой же мускулистый культурист. Мы вытащили его на берег, сняли повязку с лица и освободили рот.

– Ты кто такой? – спросил Бермята. – Почему связан?

– Я был пленником того ублюдка, которого вы, по всей видимости, прихлопнули! – прохрипел здоровяк почти без акцента и коротко хохотнул. – Меня зовут Аудульф3, я ульфхеднар4!

При этом, бугай помахал у нас перед глазами своими связанными ручищами, на тыльной стороне кистей которых красовались искусно нарисованные татуировки в виде волчьих лап.

– То, что ты волк, никаких сомнений нет, – усмехнулся Бермята. – Но ты вовсе не богат!

– Это дело поправимое! – спокойным голосом ответил Аудульф. – Сегодня беден, а завтра богат! Какая разница? Если я жив – буду и богат!

Аудульф внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Кто ты, воин без рода? Это ты спас меня из плена и убил Бруни-хевдинга! Я ведь не ошибаюсь?

– Ты не ошибаешься, Аудульф. Я убил Бруни-хевдинга вот этим ножом! – я покрутил у него перед носом своим засапожником. – Но я не безродный, как ты говоришь! Меня зовут Ратибор!

– Я говорю, то что вижу! Я могу иногда правильно видеть, и сейчас я точно знаю, что ты здесь один, рода у тебя нет! – он снова хохотнул. – Но это неважно. Прозвище есть у тебя?

– Нет, прозвища у меня нет! – не знаю почему, но я ему ответил. Он мне чем-то понравился, этот жизнерадостный здоровяк.

Откуда-то сверху мне на плечо приземлился Гром, недовольно ворча.

– Фюльгья5! – завороженно прошептал Аудульф. – Вот это да! Никогда такого не видел! Чтобы живьем хранитель показался, да еще и всем!

Я непонимающе уставился на него.

– У тебя есть прозвище – ты Белый Кречет! – воскликнул ульфхеднар. – Я буду звать тебя Варди6 Хвидфальк7!

Гром одобрительно закрекотал.

– Вот видишь? – широко улыбнулся Аудульф. – Я прав!

Ну как тут поспоришь? Во время нашего разговора даже Бермята с Беляем открыли рты, не говоря уже о Радиме с Малом.

– Ты спас меня, этот ублюдок Бруни собирался принести меня в жертву Одину! – продолжил Аудульф улыбаясь. – Если ты освободишь меня от веревок, я поклянусь, что буду верно служить тебе! Так что, Варди Хвидфальк? Примешь меня к себе? Возьмешь мою клятву и дружбу?

Я взглянул на Бермяту, чтобы тот помог мне советом опытного воина. Тот кивнул.

– Только тебе! – воскликнул Аудульф. – Служить только тебе! Я – норег, данов не очень-то люблю!

И снова захохотал.

Бермята и Беляй насупились.