Северная война и шведское нашествие на Россию

И вот тут-то, в Сморгони и затем в Радашковичах, нахлынули в шведский штаб самые бодрящие новости. Весь юг России будто бы объят восстанием, от Волги до Днепра, все ждут не дождутся славного шведского венценосца, прибыли эмиссары от Мазепы, друг Мазепа с 25 тыс. казаков ручается, что могучее казачье воинство и вся Украина сейчас же перейдут на сторону шведов, а в Москве волнения из-за повеления стричь бороды и т. д. Все эти россказни, где быль смешивалась с небылицей, заставили Карла, уже не колеблясь, объявить своим генералам о главной цели похода - о Москве. А кроме того, в двух шагах от Сморгони и Радашковичей находился собственной своей особой король польский Станислав Лещинский. Правда, кроме своей собственной особы, он пока никого Карлу не представил, но зато обещал сформировать большую польскую армию и вторгнуться в Киев, а оттуда в Левобережную Украину, где уже ждет могущественный тайный друг - гетман Мазепа. Наконец, 31 марта прибыл с докладом в Радашковичи к королю сам генерал Левенгаупт из Риги. Доклад был утешительный. Он, Левенгаупт, деятельно собирает громадный небывалый обоз с провиантом и боеприпасами и, когда соберет, то выступит из Риги и присоединится на походок королю. "Небольшая" неприятность заставившая Левенгаупта внезапно вернуться в Ригу гораздо раньше намеченного срока, заключалась в том, что, пока он радовал короля Карла своим докладом, русский генерал Боур уже подходил к Риге. Левенгаупт отбыл в Ливонию спасать Ригу. Не эта неприятность нисколько не повлияла на короля, планы которого (повествует его летописец Адлерфельд) остались неизменными, так как угроза Риге, по догадке Карла, должна была служить лишь диверсией, придуманной русскими, которые "в паническом страхе" желали отсрочить вторжение Карла в Россию, неизбежную гибель Русского государства. Итак Карл решился. Шведы двинулись на Минск, и Петру стало сразу же ясно, что Карл пойдет не на север помогать Любекеру в операциях против Петербурга, а на Смоленск и Москву.

Армия Карла XII, пополненная новобранцами из Швеции и собранная в Польше, состояла к началу нашествия из 43 650 человек. Из них шесть полков Карл решил оставить при Станиславе Лещинском, так как знал, что без этой поддержки Лещинский долго не процарствует, а для "экспедиции против царя" (как выражается Адлерфельд) король предназначил всю остальную армию, т. е. 35 650 человек.

Поход непосредственно к государственной границе России был начат 7 июня 1708 г. из Минска, где Карл XII сосредоточил свою армию. Запасов у него было ровно на три месяца. Но даже и на этот срок не очень хватило, и армии пришлось "подголадывать", еще не дойдя до Могилева. Шведы считали, что их хотят донимать "оголожением" местности, т. е. разорением дороги, по которой они шли. Но они не учитывали другого: ведь по обе стороны дороги были места, где не побывала русская конница и которые она вовсе не затронула и не могла затронуть, потому что не хватило бы ни времени, ни сил, поэтому генерал-квартирмейстер Гилленкрок имел, казалось бы, основание рассчитывать на добровольный подвоз и продажу продуктов из этих подальше расположенных деревень. Но здесь уже начала сказываться народная борьба против агрессора. В Литве крестьяне еще доставляли шведской армии продукты, но в Белоруссии ни деньгами, ни насилием ничего почти добыть было невозможно. Значит, должно было рассчитывать исключительно на свой собственный обоз. Карл велел еще до выступления своего из Минска дать знать Левенгаупту, чтобы он, уже давно собиравший громадный, невиданный до той поры в шведской армии, обоз, шел из Курляндии и возможно скорее присоединился к армии. Расчет (так казалось) был правильный: запасов, имеющихся у армии в Минске, хватит на три месяца, т. е. с избытком на время, нужное для вторжения в Смоленскую область. А там, от смоленско-польской границы до Москвы, армию будет продовольствовать колоссальный "движущийся магазин" Левенгаупта, и, что еще важнее, Левенгаупт привезет артиллерию и боевые запасы, которых было желательно иметь в возможно большем количестве.

Все эти расчеты оказались неверны. И минских запасов не хватило при полных рационах на три месяца, и Левенгаупт не пришел с обозом вовремя, а пришел с большим опозданием и без обоза, который попал отчасти в лесные чащи и топи белорусского Полесья, а отчасти в руки русского летучего отряда ("корволанта") под Лесной.

6