Северная война и шведское нашествие на Россию

Отчетливее всего, совсем вкратце, рисуется картина сражения под Лесной в первом письме об этом, которое послал Петр Ф. Ю. Ромадановскому 29 сентября с поля битвы ("з боевого места"): "Объявляю вам, что мы вчерашнего дня неприятеля дошли, стоячего зело в крепких местах, числом шеснатцать тысячь, которой тотчас нас из лесу атаковал всею пехотою во фланк". Затем русские три полка, дав залп, пошли на шведов. "Правда, хотя неприятель зело жестоко ис пушек и ружья стрелял, аднакож, оного сквозь лес прогнали к их коннице". Потом начиная с часу дня и "до темноты" шел бой "с непрестанным зело жестоким огнем". И долго нельзя было определить исход битвы: "И неприятель не все отступал, но и наступал, и виктории нелзя было во весь день видеть, куды будет". Но в конце концов неприятеля "сломив побили на голову, так что трупов с восемь тысячь на месте осталось", не считая тех, которые "по лесам от ран померло" или истребила нерегулярная конница при преследовании. Даже в этом совсем кратком сообщении Петр отмечает колоссальное последствие победы: "Обоз весь з две тысячи телег, шестнатцать пушек, сорок два знамя и поле совсем осталось нам". В письме к Ив. Андр. Толстому Петр несколько попозже (но все в тот же день 29 сентября) сообщает с торжеством, что результаты победы выясняются в еще более и более значительном виде, "сия виктория еще час от часу множитца" и что разгромлена армия, сплошь состоявшая из "природных шведов", "ни одного… иноземца" не было.[256] Именно "природные шведы" и были наилучшей боевой частью армии Карла XII. В письме к П. С. Салтыкову от 3 октября Петр удостоверяет, что во взятом «достальном» обозе оказалось еще "с три тысячи телег".[257]

На рассвете 29 сентября тронувшись с места ночевки, шведы, постепенно ускоряя темп отступления, особенно после Пропойска, где на них с большим успехом напал генерал-поручик Пфлуг, уже определенно ударились в бегство. Левенгаупт "с людьми своими побежал великим скоком от стрельбы нашей",доносил 30 сентября царю бригадир Федор Иванович Фастман.

Под Лесной шведы потеряли весь свой обоз, но это не значит, что полностью все семь с лишним тысяч груженых телег попали в руки русских. Цифра, определяющая число захваченных русскими телег, — две тысячи. Эту цифру мы находим в «Журнале» Петра, но формулировка тут не ясна: говорится, что Меншиков догнал неприятеля у Пропойска, где "… и достальный их обоз больше двух тысяч телег взял…"[258] По смыслу фразы выходит, что если Меншиков взял «достальный» обоз, то почти весь-то он или хоть значительная часть его была взята раньше. И в самом деле в «Журнале» говорится, что при нападении Боура с 3 тыс. драгун (еще до появления Меншикова) "… и обоз взяли и совершенную викторию получили". Но точной цифры телег, взятых русскими, тут не приводится. Во всяком случае если по шведским источникам глухо говорится, что шведы уничтожили сами свой обоз, то это явная похвальба. У них для этого в их бегстве, да еще в снежную метель, просто не хватило бы и времени. Во всяком случае ничего из своего громадного обоза Левенгаупт Карлу XII не доставил.

Петр по всей справедливости приписывал победе при Лесной громадное значение и впоследствии повторял, что битва при Лесной «мать», а полтавская победа — младенец, рожденный ею как раз через девять месяцев; и царь даже всякому, "кто желает исчислить" совершенно ради любопытства, шутя предлагал посчитать, что от 28 сентября 1708 г. до 27 июня 1709 г. прошло ровно девять месяцев.

Царь всегда отмечал годовщину сражения при Лесной самым торжественным образом. "День поражения генерала Левенгаупта под Лесной, от которого его царское величество ведет начало своих великих успехов"[259] — так называет английский посол Витворт годовщину знаменитой битвы на основании слов самого царя.