Северная война и шведское нашествие на Россию

В Швеции начала XVIII в. мы видим страну, которая не только еще не изжила отношений, свойственных феодальному способу производства, но которая подвергалась со стороны абсолютистского правительства своеобразному эксперименту искусственного воскрешения и укрепления феодальных воззрений на земельную собственность (во имя чисто финансовых нужд и соображений правительства). Буржуазные отношения уже проникли с довольно давних пор в экономику и социальный быт страны, но еще не были закреплены ни в юриспруденции, ни в житейской практике. Все растущее значение обрабатывающей, и особенно добывающей промышленности для экономики страны, а также морской торговли делало неизбежным, конечно, дальнейшее, более ускоренное развитие отношений, свойственных капиталистической структуре общества (в особенности после окончательной потери «житницы» Швеции — Ливонии и других заморских владений государства). Борьба за Прибалтику являлась борьбой за существование полуфеодального строя Швеции, и жалобы аристократии и поддерживавшего ее рядового дворянства на военную политику короля никогда не направлялись против борьбы с Россией: тут аристократия и дворянство были вполне согласны с королем. Критика направлялась только против войны с Польшей и Саксонией, поскольку эта война в своем непомерном развитии могла привести к опасности потери Прибалтики (что и случилось впоследствии). Борьбе за Прибалтику всецело сочувствовало и бюргерство, а протеста против войны именно с Россией не было слышно ниоткуда. Отстаивание огнем и мечом некогда грабительски захваченных шведами русских земель от возвращения их старым русским владельцам стало популярным мотивом войны в глазах всей шведской общественности, особенно до начала периода военных неудач. Борьба за Прибалтику считалась борьбой против обеднения государства и обеднения населения.

Междуклассовые отношения в рассматриваемый период характеризуются антагонизмом между собственническим крестьянством, с одной стороны, и местным дворянством — с другой. В этой борьбе крестьяне-арендаторы (малоимущие) поддерживают крестьян-собственников, потому что борьба идет против искусственно в феодальные времена созданных и государственным насилием поддерживаемых (разнообразных прав и привилегий дворянства в области земельных и городских социально-экономических отношений в ущерб недворянскому населению деревни и города. Бюргерство (хозяева ремесленных мастерских, торговцы, купечество, ведущее заморскую торговлю) тоже занимает позицию, оппозиционную дворянству, и стремится к установлению необходимой свободы для беспрепятственного развития своей экономической деятельности. Но эта оппозиция бюргерства дворянско-абсолютистскому строю, так сильно разнившаяся уже к середине XVIII в., еще не приняла сколько-нибудь резких форм при Карле XII. Так же как в деревне борьба батрачества, так и в городе борьба наемных рабочих в мастерских за улучшение своей участи еще пока не оказывает заметного влияния ни на политику, ни на бытовые условия.

Что касается основ государственного строя Швеции при Карле XII, то его должно характеризовать как абсолютизм, выросший на феодальной почве и совершенно почти избавившийся от каких-либо стеснений, которые еще были свойственны шведской государственности во время расцвета дворянско-феодальной "сословной монархии" XIV–XV–XVI вв. Шведский абсолютизм окреп в XVII столетии, подавив всякие стремления аристократической верхушки дворянства, поддерживавшиеся «местным» дворянством, — ограничить королевское всевластие соответствующим усилением значения сословных учреждений: прежде всего сословного представительства в сейме, а затем провинциальных собраний. Высшее и среднее дворянство главенствовало и в сейме и в провинции над представителями других сословий, но превратить эти учреждения из совещательных в законодательные ему не удалось. С одной стороны, королевская власть поддерживала права и привилегии дворянства, а с другой стороны, ни на какую поддержку бюргерства и крестьян в борьбе против короля аристократия рассчитывать не могла. Пришлось удовольствоваться привилегированным положением в государстве перед лицом других сословий, а также тем, что все высшие должности, как гражданские, так и военные, замещались членами старинных аристократических, а также и совсем новых пожалованных дворянских семей.