Северная война и шведское нашествие на Россию

Предприимчивость среди русских возрастала. Несмотря ни на какие "великие болоты", русский небольшой отряд внезапным нападением потеснил неприятеля, стоявшего в Старых Сенжарах. О приключившейся там "неприятельской конфузии" и о "великом убытке" шведов при этом "изрядном деле" царь узнал как раз перед тем, как вновь собрался напасть на шведов, назначая атаку на 20 июня. Но и 20-го нападение не состоялось, а совершился переход русской армии через Ворсклу.

Петр поспешно стягивал войска и, дорожа каждым часом, приказывал 23 июня Долгорукову и Скоропадскому, уже спешившим к Полтаве, сокращать маршрут, приказывал идти не на Лютенку, ибо это "зело в бок", а лучше всего "прямо сюды на обоз".[529]

А между тем положение осажденных в Полтаве становилось совсем критическим. У них порох иссякал еще в большей степени, чем у шведов, у которых его тоже было в обрез. Но на предложение сдать город с угрозой перебить всех находящихся в Полтаве людей, в случае если Полтава будет взята штурмом, комендант Келин ответил презрительным отказом ("…тщетная ваша похвальба!") и напоминанием о жертвах, понесенных шведами на бывших до той поры приступах. Келин так осмелел, что выстроил вне городских укреплений два редута на берегу реки, т. е. фактически прорвал осаду города. Мало того: он отбросил шведов, посланных специально затем, чтобы помешать созданию этих редутов. И одновременно осажденные произвели новую вылазку, разрушившую часть шведских саперных работ. Эта вылазка стоила шведам новых жертв. Но Карл XII и его штаб уж ни в каком случае теперь не могли отказаться от мысли взять Полтаву. Все действия русского командования ясно говорили о возможности нападения всей русской армии на шведов буквально каждую минуту, после того как русские перебросили свои главные силы на правый берег Ворсклы и стали постепенно приближаться к шведскому лагерю. Не взяв города, шведы рисковали подвергнуться комбинированному нападению и очутиться между двух огней: между главными русскими силами, идущими от деревни Яковцы (в пяти примерно километрах от шведского расположения), и полтавским гарнизоном. 21 июня произошел новый сильный штурм Полтавы. Он снова должен был начаться со взрыва мин, которые, однако, опять не взорвались. В этот день было два штурма, а 22 июня — третий. Шведы уже людей своих нисколько не щадили, и казалось, что в самом деле городу конец. И снова штурмующие были отбиты.

Келин со своим гарнизоном защищался отчаянно. Русские за два дня, по позднейшим подсчетам, потеряли 1319 человек из гарнизона и деятельно участвовавших в бою жителей города, а шведы, тоже сражавшиеся с большим упорством, потеряли до 2200 человек: 21-го — около 500 и 22-го — около 1700. 22-го они, например, уже побывали на верху вала, и всякий раз их после яростного боя сбрасывали вниз. Осажденные полтавцы били ядрами, а когда не хватало ядер, то швыряли камнями, которые подносили мужьям, сражавшимся на валу, их жены и подростки-дети. К ночи 22 июня шведы прекратили бой, ничего после тяжких потерь не добившись.

Таковы были заключительные штурмы в эпопее полтавской осады. Геройское население города ждало нового штурма и твердо решило погибнуть, но не сдаться. Толпа в эти дни растерзала человека, заговорившего о сдаче.

24 июня был день некоторого перелома в истории осады Полтавы. Петру снова показалось невозможным осуществить "главное наше намерение", т. е. ударить на шведов с двух сторон одновременно (от реки Псел и от Ворсклы). И мысль царя обращается к саперным работам, к рытью ретраншемента и подготовке редутов для предстоящего боя. 24 июня отправляется приказ С. А. Колычеву изготовить "восемь тысечь лопаток, да три тысечи кирок", и первую же партию (три тысячи лопаток и одну тысячу кирок), "не мешкав", доставить в лагерь под Полтавой.[530]

Приближалось время отчаянной схватки с неприятелем, время "генеральной баталии". Царь надеялся битвой спасти город, но еще за восемь дней до сражения не был уверен, что удастся успеть сделать это.

Еще 19 июня Петр писал коменданту Полтавы Келину: "По неже, как сами вы видите, что мы всею силою добивались камуникацию зделать з городом, но за великими болоты i что неприятель место захватил, того ради за такою трудностью того учинить невозможно…" А потому царь уведомляет коменданта, что если русскому войску не удастся пробиться открытой силой к городу через «окоп», который шведы "паче чаяния" устроят, то должно будет, выведя все население из Полтавы, взорвать дома, сжечь город, взорвать пушки или побросать их в колодцы, а самим добираться до русского стана.

Но этот план должно было исполнить лишь в случае отступления русского войска (т. е. его поражения в бою). Самое письмо свое царь приказывал держать в строжайшей тайне.[531] Надеясь на победу, Петр на всякий случай делал распоряжения, которые должны были, даже при неудаче русских в бою, лишить шведов их главной добычи — города Полтавы.