Северная война и шведское нашествие на Россию

Но и у Петра уже с ранней осени 1705 г. тоже был готов не менее логический план, диктовавшийся как политическими, так и стратегическими соображениями, причем игру Карла XII царь понял весьма хорошо, хотя, может быть, в тот момент ему еще и не были известны все «изречения» Карла XII о Москве и обо всем, что король шведский там собирается учинить с ним и как желает распорядиться Русским государством. Цель войны заключалась в том, чтобы: 1) всячески препятствовать Карлу захватить Польшу окончательно, и поэтому должно всеми мерами помогать Августу II и поддерживать войсками и деньгами в Польше Августа против сторонников шведского ставленника Станислава Лещинского. Русское командование при этом помогало не только королю Августу, но оказывало посильную помощь и населению тех мест Литвы и Польши, которые занимались русскими войсками; 2) всеми мерами стремиться к тому, чтобы война шла в Польше и польской Литве, а не в России, и удерживать шведов как можно дальше от русских рубежей, а единственным способом сделать это было оставление в пределах Речи Посполитой русской армии по возможности в тех частях польской государственной территории, которые граничат с русскими владениями, т. е. в Литве, в польской Белоруссии.

Когда пали Митава и Бауск, а Левенгаупт стал у Риги ждать неприятеля и явно боялся начинать немедленно наступательные действия, Шереметев этим воспользовался и, заняв в сущности почти всю Ливонию, кроме Риги, этим сильно подорвал стратегическое значение шведской победы у Мур-Мызы. Отныне русские могли не опасаться, что армия Левенгаупта вдруг нагрянет с севера на Литву. Во всяком случае можно было продолжать задержавшееся движение русской армии, еще летом начавшей свое перемещение через Полоцк и Вильну на Гродно. Еще 28 августа, когда уже участь Митавы была предрешена, русская армия стала собираться из Вильны, где она приостановилась, в Гродно.

Мысль Петра была такова. Пока Гродно в русских руках, литовские магнаты с Вишневецким и Огинским во главе и зависимая от них шляхта будут на стороне Августа (т. е. на стороне русских), и нужно здесь стоять, сколько возможно дольше.

Тут возникла жестокая распря между русскими генералами. Командовал армией, шедшей в Гродно, фельдмаршал Огильви, старик, прослуживший в австрийских войсках 38 лет и на старости перешедший по приглашению царя на русскую службу. Он считал опасным план расположения армии в Гродно и всячески противился этому. А Меншиков, посланный царем тоже в Вильну, а оттуда в Гродно, формально был подчинен Огильви, но фактически перечил ему на каждом шагу. Меншиков убеждал царя не слушать Огильви. Александр Данилович так был крепко уверен в своей правоте, что признался царю в большой дерзости: "Я приказал бумаг фельдмаршала Огильви к вашей милости мимо меня не посылать, опасаясь, чтобы своими бездельными письмами, как и настоящее, не ввел он вас в сомнение". Петр простил своему любимцу эту самоуправную выходку, потому что по существу согласился с Меншиковым и снова приказал Огильви занять Гродно. В этом укреплении можно было долгое время отсиживаться в случае осады и этим продлить пребывание русских войск в Литве, что и требовалось. И Меншиков был возмущен тем, что Огильви не верит в русского солдата и требует от царя подкреплений, присылки Ренне, которого Петр сейчас дать не мог: "Только то мне, не без печали, что войско наше называет слабым и, ничего не видя, требует от нас Рена (sic! — Е. Т.). Если по моему намерению, армия будет поставлена, неприятеля мы удержим и изнурим… Мы не потребует от вас не только 4 полков, но и одного человека". Был ли Огильви предателем, мы этого не знаем, но, что в Гродно его политика вела прямо к разгрому русской армии, в этом Меншиков был убежден.

Меншиков знал, что если не сильна в Гродно русская артиллерия, то шведская не очень намного сильнее, и хотя в поле эта разница может сказаться не в пользу русских, с хорошим укреплением шведы не справятся или очень нескоро справятся, так что "в здешний (гродненский. — Е. Т.) замок триста человек посади, и неприятель никоим образом его не возьмет; а в замке весь наш провиант".

Петр решил сделать Гродно главной стоянкой армии. Началось долгое гродненское сидение. Огильви продолжал командовать, но уже в середине 1706 г. по желанию царя покинул навсегда русскую службу. Петру окончательно тогда стало ясно, что Огильви ему абсолютно не нужен, а за старую недолгую службу царь, удаляя его прочь, вознаградил в сущности несравненно щедрее, чем тот заслуживал. Армия, порученная Петром Огильви, состояла из 45 пехотных батальонов и шести кавалерийских (драгунских) полков, и почти все они собрались за стенами и рвами Гродно, лишь часть драгун осталась в Минске у Меншикова. Начинался новый период войны, будущее было полно тревог и опасностей.

19