Северная звезда

– Значит, говорила, – выдохнула мадам Жаклин. – Ты, девонька, запомни, может, и пригодится. Я иногда умею видеть будущее. Вернее, умела… раньше… В нашей семье у женщин это бывает… Мою прапрапрабабку спалили на костре, а род наш восходит к древним колдунам… Говорят, сама Жанна Святая была из нас… Я иногда могла, до того как стала…

Она закрыла глаза и потеряла сознание, теперь уже всерьез и надолго.

Мария, все еще охваченная ужасом, выбежала на палубу. Её бил озноб, в ушах стоял вой безумной старухи – и вообще ей стоило большого труда взять себя в руки. Наконец Маша успокоилась, вздохнула полной грудью и направилась к собравшимся на палубе.

– Сэр…

Она коснулась плеча того, кто выглядел поприличнее.

– Мэм?

– Вы не знаете, есть ли на борту врач? Там в каюте лежит больная… Она, кажется, умирает.

Молодой человек был явно озадачен. Он вытер ладонью лоб и сказал:

– Вам нужен лекарь? Наверное, такой тут есть. Кого здесь только нет! Есть священники всех церквей, включая раввина, есть настройщик роялей, два скупщика краденого, три мошенника, три адвоката, то есть почти три мошенника, семь карточных шулеров, один полицейский, один артиллерийский офицер, один испанский идальго, не говоря уже о всяких извозчиках и землепашцах…

Ее собеседник оглянулся на своего соседа.

– Калверт, ты не знаешь, есть ли здесь медик?

– Медик? Есть, наверное. Но я не знаю… Хотя вот наш сосед… Правда, он недоучка, не кончивший курс.

– А, точно, есть такой. Джек Гирсон, что ли? Он канадец. Я пошлю за ним, если вы настаиваете. Хотя не уверен, что от него сейчас будет какой-нибудь прок. Его скрутила морская болезнь.

В глубине души Мария расстроилась. Чем врач сможет помочь, если сам болен?

Через пять минут, пошатываясь, появился доктор Гирсон – невысокий, худощавый молодой человек с карими глазами и доброй улыбкой. Выслушав сбивчивую речь девушки, он безропотно пошел вслед за Машей в каюту к Жаклин Дорсет. Присев возле кровати, он взял руку недвижно лежавшей старой блудницы, затем приложил к груди вытащенный откуда-то стетоскоп. Его лицо побледнело еще сильнее, на лбу выступила испарина.

– Поздно. Она мертва.

– Мертва? Но ведь я только что говорила с ней… Все бросили ее, боялись заразиться.

– Понятно. Хотели сделать вид, что болезни не существует, в надежде, что она их не коснется.

– От чего она умерла? – встревожилась Мария. – Если на корабль проникла эпидемия…

– Черт побери, откуда я знаю? – буркнул Джек. – Вы много от меня хотите. Думаете, я бы потащился в идиотскую тундру копать чертово золото, будь я нормальным врачом? В любом случае она умерла, а от чего – не так уж важно. По крайней мере, для нее. Вот если бы провести вскрытие… Ладно, пойду доложу капитану и вернусь на свою койку. А не то меня постигнет та же участь.

Он ушел. Вороновой ничего не оставалось делать, как тоже вернуться к себе.

Тем же вечером тело Жаклин Дорсет, завернутое в старый брезент, с привязанным к ногам ржавым топочным колосником, было погребено в море силами трех матросов. Никто на корабле не проронил ни слезинки. Даже Мария не пошла попрощаться с той, свидетельницей чьих последних минут случайно оказалась. У неё хватало и других дел – Китти стало совсем плохо, и нужно было заботиться о живых.

* * *

Глядя на открывшийся с палубы «Онтарио» пейзаж, Маша лишь качала головой.

Обрамленная горами гавань Дайи была заполнена всевозможными судами – от обычных шхун до пары непонятно как сюда затесавшихся китайских джонок. Среди них были и новые, с иголочки, прогулочные яхты, и настоящие плавучие развалины, настолько древние, что девушка удивлялась, как им вообще удалось преодолеть путь по северным морям.

Когда на Клондайке нашли золото, вспыхнувшая «золотая лихорадка» привлекла тысячи золотоискателей в эту маленькую гавань, откуда начиналась Чилкутская тропа, ведущая в страну золотых приисков.

Не впервые после их отплытия из Сан-Франциско Мария засомневалась в разумности своего решения предпринять это путешествие.

На борту корабля ходило много разговоров о трудностях высадки в Дайе, но она и представить себе не могла, что будет настолько трудно. Говорили, что высота прилива в Дайе составляет от двадцати до двадцати пяти футов и приливная волна накатывает на берег на целый кабельтов, смывая драгоценный груз в море.

Суета на судне меж тем усилилась. Люди сновали туда-сюда, кричали, ругались и перетаскивали свои пожитки поближе к сходням. В воздухе чувствовалась напряженность, но общее настроение толпы можно было назвать равнодушным.

В течение четырех дней «Онтарио» наудачу искал пути среди белых ледяных полей, принесенных со стороны Берингова пролива. Вскоре они увидали гористый берег, поднимающийся царственными пустынными кряжами, еще белеющими от тающих снегов. Капитан держался побережья, и они проплывали мимо крохотных островков, горных массивов, фьордов и маленьких бухточек.