Северное сияние

— Я думаю, что выяснить это будет полезно.

— Рок и Булл никому ее в обиду не дадут. Даже если это свой, они все равно при первом же опасном движении в ее сторону кинутся ее защищать.

— Это обнадеживает. Сообщите мне об этих капканах сразу, как что-то станет ясно. Независимо от результата.

— Да, шеф, тут вот еще какое дело. Думаю, тебе следует знать, что Кэрри Хоубейкер развернула бурную деятельность и трезвонит на всех углах, что ты задался целью очернить Макса, чтобы самому выдвинуться. В большинстве случаев все понимают, что это она от горя малость помешалась, но есть и такие, кто подогревает страсти, — из тех личностей, что были против приглашения на работу человека со стороны.

— Я разберусь, но все равно спасибо.

По лицу Питера было видно, что он встревожен и возмущен.

— Если бы они знали, сколько ты сил кладешь на это расследование, враз бы языки прикусили.

— Питер, давай сейчас займемся делом. Полицейские никогда не могут похвастаться популярностью в народе.

Популярности у Чарлин он себе тоже не прибавил. Через час после ухода Питера она фурией ворвалась в его кабинет.

— Я в «Приюте» зашиваюсь. Из Розы сейчас работник никакой. И мне не нравится, что ты меня вызываешь сюда, как какую-то преступницу. Я, черт побери, в трауре, мог бы проявить уважение.

— Чарлин, я искренне тебе сочувствую и очень уважаю твое горе. Если тебе это поможет, не убирайтесь в моем номере, пока все не наладится. Я с этим сам справлюсь.

— Это мало что изменит. Весь город только и делает, что шастает ко мне за сплетнями про моего Пэта и про бедняжку Кэрри. Думаешь, из-за того, что Макс совершил самоубийство, ее горе больше моего?

— Не думаю, что это вообще следует сравнивать. Она вскинула голову. Задрала подбородок. «Сейчас топнет ножкой», — решил Нейт. Но вместо этого Чарлин скрестила на груди руки.

— Если будешь говорить со мной в таком тоне, я тебе ни слова не скажу. Не воображай, что я стану это терпеть только потому, что ты трахаешь Мег.

— Сейчас ты сядешь и закроешь рот.

Она опешила, щеки зарделись.

— Кем ты себя возомнил?

— Шефом городской полиции. И если ты не прекратишь свои выходки и не станешь мне помогать, я посажу тебя в камеру, чтобы ты поутихла.

Ротик Чарлин, накрашенный коралловой помадой, открылся и закрылся — точь-в-точь аквариумная рыбка.

— Не посмеешь.

«Скорей всего», — подумал Нейт. Но играть с ней он был не намерен.

— Будешь сидеть и строить из себя оскорбленную невинность? Знаю я эту песню, очень быстро приедается. Или будем делом заниматься? Не хочешь мне помочь найти того, кто убил Пэта? Ведь ты говоришь, что любила его?

— Любила! Этого эгоиста! — Чарлин закрыла лицо руками и разрыдалась.

Нейт недолго думал, как себя повести. Вышел из кабинета и на глазах у изумленной Пич взял у нее со стола коробку бумажных платков. Вернулся в кабинет и бросил их на колени Чарлин.

— Давай-ка утрись. Потом возьми себя в руки и ответь мне на несколько вопросов.

— Не понимаю, почему ты так со мной обращаешься. Если ты и с Кэрри так же разговаривал — ничего удивительного, что она говорит о тебе такие ужасные вещи. Не надо было тебе вообще сюда приезжать.

— Вот найду убийцу Патрика Гэллоуэя — по-другому запоешь.

Она подняла на него полные слез глаза.

— Ты даже не ведешь этого дела.

— Я руковожу полицией в этом городе. И отвечаю за всех вас. — В нем закипела справедливая злость. Появилось какое-то удовлетворение. Полицейская злость, ощущение власти, догадался он. Оказывается, ему этого не хватало.

— А в данный конкретный момент я отвечаю за тебя. Пэт Гэллоуэй уехал из города один?

— Грубиян!

— Отвечай на вопрос!

— Да! Сложил сумку, зашвырнул в пикап и уехал. И больше я его никогда не видела. Ребенка растила одна, и ведь никакой благодарности!

— Он не собирался с кем-нибудь встречаться?

— Не знаю. Он ничего не сказал. Вроде работу искать поехал. Мы сидели на мели. Я устала перебиваться с хлеба на воду. У его родителей денег было полно, но он и слышать не хотел…

— Чарлин! Долго он собирался отсутствовать?

Она вздохнула и принялась рвать мокрый бумажный платок. «Успокаивается», — решил Нейт.

— Недели две. Может, месяц.

— И он ни разу не позвонил? Не дал о себе знать?

— Нет. Это меня тоже бесило. Обещал позвонить через неделю-другую, сказать, как устроился.

— А сама с ним связаться не пыталась?

— Как? — набросилась она. Слезы у нее высохли. — Я то и дело Джекоба теребила. Пэт ведь с ним больше, чем со мной, общался. Но тот сказал, что тоже ничего не знает. Да он бы его и не продал никогда.

— Джекоб тогда еще регулярно летал?

— И что с того?

— Совершал регулярные вылеты, как сейчас Мег? — Она лишь пожала плечами, и он продолжал расспрашивать. — Постарайся вспомнить: может быть, в феврале того года был момент, когда он или другой известный тебе человек отсутствовал в городе дней восемь-десять?

— Как, по-твоему, я могу это знать? Я не веду учета чьим-то поездкам. Это же было шестнадцать лет назад! Как раз в этом месяце, — добавила она удивленно.

— Шестнадцать лет назад Пэт Гэллоуэй исчез. Я уверен, если хорошенько подумать, ты вспомнишь немало подробностей тех дней.