Северное сияние

— Когда я отсидел свой первый срок, я вернулся в Мурманск… Поселился у матери, но старался забегать к жене и Кристинке. Они переехали на Зеленую, в «деревяшку». Квартира была хорошая, просторная… Я тогда, помню, Тинке щенка подарил, вот уж мамка ее ругалась! А мне очень хотелось чем-нибудь дочуру порадовать… — он нервно закурил. Что ж поделать, не всегда воспоминания о спокойной жизни доставляют нам удовольствие, — Соседи у них были… нормальные люди. На первом этаже, помню, пенсионеры жили, а прямо напротив — разведенка одна с пацаном. Как раз Криськин ровесник. Вот так я Витьку-то и знаю, получается, почти с пеленок. Потом жизнь повернула круто, я на второй срок пошел. Как освободился, снова домой поехал, да мать померла уже… Я поселился у жены, временно. Старался с Кристиной сблизится как-то, но… мне иногда кажется, что она меня боится. Как будто не понимает, кто я. Или только вид делает… Эта мадмуазель себе на уме! Витька вырос сильно, спортом занялся серьезно. С ним везде друг его ходил, Дима кажется, старался во всем за Витькой угнаться… И Тинка, и сам Витя уверяли меня, что он хороший парень, но… не знаю, мне его глаза не нравились. Какие-то… пустые, безликие что ли?! Вот, вроде смотрит на тебя, а ты и не скажешь, что у него на уме и в душе творится-то. Помню, он очень серьезно увлекался военной историей, особенно холодным оружием. Тина как-то мне сказала, что они с Витей хотят ему сюрприз на День рождения сделать… Короче, им разрешение нужно было.

— Разрешение на что? — я впервые вставила вопрос в его монолог, и то, потому что почувствовала, что он ждет этого вопроса.

— А когда покупаешь сувенирный клинок какой-нибудь, на него же нужно разрешение? Вот и им такое понадобилось…

— И вы его достали?

— Достал… дурак старый!

— Что они ему презентовали? Я уже поняла, что не «саблю» из металлопластика времен Колчака…

— Немецкий штык-нож… Говорят, что купили у какого-то "черного археолога" на толкучке.

— Ясно… — в голове мгновенно выстроилась картинка произошедшего с возможными участниками, но все же я решила дожимать до конца, — Когда это было?

— Да уже года три тому…

— Угу… — в голове крутилась туча мыслей, — Зачем вы выходили на Кирова в то утро, когда убили Александрова?

— Я Кристину искал.

— Искали?! — вот это номер!

— Да. Искал Кристину, а нашел Витьку с дырой в пузе…

— Он был ещё жив?

— Успел всего одну фразу мне сказать… Как я не старался ему рану зажать, но… слишком уж глубоко его саданули.

— Что он вам сказал? Желательно дословно.

— Извольте, дословно: "Смешно. Тот самый нож."

— И все таки… зачем вы искали Кристину?

— Она поругалась с матерью… Из-за меня… Позвонила Витьке на трубу и ушла. Я просто подумал, а что если мне удастся поговорить с ней по душам? Выяснить, почему она так шарахается от меня…

— Вас объявили в федеральный розыск за нападение на инкассатора с убийством. Как вы считаете, недостаточно, чтобы шарахаться?

— Бьете не в бровь, а в глаз…

— Владимир Семенович, конечно это вам решать, но я все же попрошу вас все это повторить на протокол нашему прокурору. В этом деле вы проходите как свидетель, так что…

— Как говорится в одном хорошем фильме: "Свидетелем быть ещё не приходилось!" — мы оба улыбнулись.

— А насчет инкассатора. Дело не моё, так что…

— Я и не претендую, — я оставила ему свои сигареты и подошла к двери, чтобы позвать ребят, — Александра Эдуардовна! — я обернулась, — У меня только одна просьба к вам…

— Я слушаю.

— Мне думается, вы мент правильный — не обижайтесь, Бога ради, я это говорю не с издевкой… Я просто хотел попросить, — он открыто смотрел мне в глаза, — Присмотрите за Тинкой, хорошо? У нее ведь теперь никого не осталось…

— А вы?

— Я… Я для нее вроде и неродной, — он отвернулся к столу и снова закурил. Посмотрев на него еще пару мгновений, я открыла дверь и окликнула парней. И уже выходя из кабинета, произнесла…

— Я пригляжу, Владимир Семенович. Не волнуйтесь…

— Только поосторожнее с ней, — догнал меня его голос, — Я уже говорил — она себе на уме!

После разговора с Саблиным, я вернулась к себе в кабинет. По дороге успела выцарапать из лап дежурки Лёшку и напрячь его срочной работой: выяснить все, что сможет до завтрашнего вечера, по приятелю Александрова — Диме и потрясти экспертов и спецов по поводу немецкого штык-ножа… Меня интересовало, раны Вити Александрова и Ирины Хмельницкой нанесены таким ножом или обычным кухонным, грубо говоря. Уже сидя за своим столом, я написала отчет о проделанной работе за эти дни и решила лично отнести его шефу. Разговор с Любимовым предстоял не из легких! Как впрочем, все наши с ним разговоры…

— Капитан, вы в своем уме?! Какие отгулы, к чертям собачьим?!! У вас сколько дел в производстве?

— Пять.

— И это не считая Саблина, которого вы взяли сегодня! — он бушевал уже минут пятнадцать… Что ж, могло быть и хуже. Упомянув Саблина, он, видимо, смягчился и, перестав орать мне на ухо, сел в свое кресло, — Сколько дней вы хотите взять?

— Два, товарищ майор: четверг и пятницу. В субботу "в ночное".