Северное сияние

На самом деле там было три заводные головки с насечкой, и каждая из них вращала одну из трех маленьких стрелок, двигавшихся по циферблату с приятными мягкими щелчками. Их можно было навести на любую картинку, и, установившись точно на центр ее, стрелка слегка застревала.

Четвертая стрелка была длиннее и тоньше и сделана из более тусклого металла, чем короткие. Ее движениями Лира вообще не могла управлять: она поворачивалась, куда хотела, как стрелка компаса, только никогда не успокаивалась.

— «Метр» — это значит, он меряет, — сказал Пантелеймон. — Как термометр. Помнишь, Капеллан объяснял.

— Это-то понятно, — прошептала она в ответ. — Но только для чего он?

Понять было невозможно. Лира долго наводила стрелки на разные символы (ангел, шлем, дельфин; глобус, лютня, циркуль; свеча, молния, лошадь) и наблюдала за беспорядочным и безостановочным блужданием длинной стрелки. Понять ничего не могла, но сложность прибора и разнообразие картинок только подогревали ее любопытство. Чтобы быть поближе, Пантелеймон сделался мышью и, положив крохотные лапки на край стекла, черными глазами-бусинками наблюдал за блужданием стрелки.

— Что, по-твоему, Магистр хотел сказать про дядю Азриэла? — спросила она.

— Может, мы должны сохранить его и отдать дяде?

— Да ведь Магистр собирался его отравить! Может, наоборот — может, он хотел сказать: не давай ему.

— Нет, — возразил Пантелеймон, — это ей он велел не показывать…

Осторожно постучали в дверь. Раздался голос миссис Колтер:

— Лира, на твоем месте я погасила бы свет. Ты устала, а завтра у нас много дел.

Лира живо сунула алетиометр под одеяло.

— Хорошо, миссис Колтер.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она улеглась и выключила лампу. Но прежде чем уснуть, запихнула алетиометр под подушку, на всякий случай.

Глава пятая ВЕЧЕРИНКА С КОКТЕЙЛЯМИ

Следующие несколько дней Лира ходила с миссис Колтер повсюду, словно сама была ее деймоном. Миссис Колтер знала множество людей и встречалась с ними в самых разных местах. Утром это могло быть собрание географов в Королевском Арктическом Институте, и Лира сидела и слушала; потом миссис Колтер могла встретиться с политиком и церковнослужителем в дорогом ресторане за обедом, и они проявляли к Лире большой интерес, заказывали для нее особые блюда, а она училась есть спаржу и узнавала, каково на вкус сладкое мясо. А во второй половине дня опять могли пойти за покупками, потому что миссис Колтер готовилась к экспедиции, и надо было покупать меха, непромокаемую одежду и ботинки, спальные мешки, ножи и чертежные инструменты, восхищавшие Лиру. После этого они иногда встречались за чаем с дамами, так же хорошо одетыми, как миссис Колтер, но не обладавшими ее красотой и совершенствами, — дамами, совсем не похожими на женщин-ученых, или цыганских матерей с лодок, или служанок в Колледже, словно они принадлежали совсем к другому полу, наделенному такими восхитительными качествами, как элегантность, обаяние, изысканные манеры. Для этих встреч Лиру одевали в самое лучшее, а дамы баловали ее и вовлекали в свои утонченные беседы, всегда касавшиеся людей: то художника, то политика, то какой-то влюбленной пары.

А вечером миссис Колтер иногда брала Лиру в театр, и снова тут были во множестве светские люди, которые беседовали с ней и восхищались ею, потому что миссис Колтер знала как будто бы каждого важного человека в Лондоне.

В промежутках между этими выходами миссис Колтер преподавала ей начатки географии и математики. В учености Лиры были большие пробелы — она напоминала карту мира, сильно изъеденную мышами; в Иордане ее учили отрывочно и бессистемно: Младшему Ученому поручалось поймать ее и чему-то там научить, скучные уроки продолжались неделю, а потом, к облегчению наставника, она «забывала» явиться. А то сам Ученый забывал, что ей надо преподать, и подолгу растолковывал ей тему своих нынешних исследований, все равно каких. Неудивительно, что познания ее были клочковатыми. Она знала об атомах и элементарных частицах, об антаромагнитных зарядах, о четырех основных взаимодействиях и кое-что из других разделов экспериментальной теологии, но ничего — о Солнечной системе. А когда миссис Колтер поняла это и объяснила ей, что Земля и остальные пять планет вращаются вокруг Солнца, Лира даже захохотала, словно это была шутка.

Однако ей очень хотелось показать, что и она кое о чем осведомлена, и когда миссис Колтер стала рассказывать об электронах, она с важным видом объявила:

— Да это отрицательно заряженные частицы. Вроде Пыли, только Пыль не обладает зарядом.

Как только она это произнесла, деймон миссис Колтер резко поднял голову, поглядел на нее, и весь золотой мех на его маленьком теле встал дыбом, будто заряженный. Миссис Колтер положила руку ему на спину.

— Пыль? — повторила она.

— Да ну, знаете, из космоса — Пыль.

— Что ты знаешь о Пыли, Лира?

— Ну, она прилетает из космоса и освещает людей, если снимать ее специальной камерой. Только не детей. На детей она не действует.

— Откуда ты это узнала?