Северное сияние моего сердца (СИ)

На городской площади в Севилье, у сигарной фабрики, расположился сторожевой пост. В оживленной толпе мелькают солдаты, уличные мальчишки, работницы сигарной фабрики со своими возлюбленными. И тут появляется Кармен — жгучая и смелая цыганка. Встреча с драгуном Хозе пробуждает в ней страсть. Ее хабанера — песня свободной любви — звучит как вызов Хозе, а цветок, брошенный к его ногам, обещает любовь. Приход невесты Хозе, Микаэлы, на время заставляет его забыть Кармен. Он вспоминает родные места, дом, мать, предается светлым мечтам. И снова дерзкая цыганка нарушает спокойствие. На этот раз она оказывается виновницей ссоры на фабрике, и Хозе, согласно своим обязанностям, должен доставить ее в тюрьму. Но чары Кармен всесильны. Покоренный ими, Хозе нарушает приказ и помогает ей бежать.

Жаль, что США не мог понять всего того, что пелось на сцене. Ведь сама опера была на французском языке, а он, знающий лишь одно единственное слово, не мог уловить суть всей постановки. Зато как злорадствовал немец, видя тупое выражение лица у Штатов.

— Очень интересно, да, Рос? — шептал он ей, поглядывая на скучающего американца. — Жаль, что многие пришли сюда неосознанно. Опера ведь на французском, а многие не знают этого языка.

— Действительно. — Поддержала его россиянка, не отрываясь от сцены. — Им наверно чертовски скучно.

— Но знаешь, они ведь сами виноваты. Глупый останется глупым, от этого никакие таблетки не помогут. — Бросил едкую фразочку Германия, демонстративно поправив средним пальцем очки, когда США обратил на него свой взгляд.

Конец первого акта. Теперь зрители могут ненадолго выйти из зала, чтобы подышать свежим воздухом, перекусить в небольшом банкетном зале или просто покурить в отведенном для этого месте.

— Россия. Ты бы хотела поговорить с Ханной Дельрей сейчас? — вставая с места, протягивая руку России, спросил немец.

— Гер. Ты хочешь сказать, что отведешь меня за кулисы?! — удивилась та.

— Я бы тогда не задавал тебе этот глупый вопрос.

— Тогда пошли скорее! — подскочила русская, хватая Германию за руку, исчезая с ним в толпе.

Штаты даже и рта открыть не успел. Его предмет воздыхания увели мгновенно. Даже узнать, что хоть было на этой сцене не дали. Расстроенный и злой, он выскочил из здания, доставая из кармана пиджака зажигалку и сигарету. Надо успокоиться, а табак для него лучше всяких таблеток.

— Хэй, США. Иди сюда! — крикнул ему Мексика, махнув рукой. — Чего чернее тучи?

Но американец лишь отмахнулся, продолжая выпускать дым изо рта. Ему не нужны сейчас никакие советы. Хочется побыть одному. Обдумать, взвесить все хорошенько. Составить план дальнейших действий.

Плавая где-то по просторам своих мыслей, США не замечал ничего вокруг. Словно робот, он на автомате выбросил окурок в урну, вернулся на балкон, уставившись пустым взглядом на сцену. Только, когда Штаты услышал возле себя заливающийся громкий смех, ему удалось, наконец, вернуться в реальность. Россиянка, сидя на своем месте возле него, вся светилась от счастья, сжимая в руках фотографию с автографом. Удивительно, как ей для радости хватает лишь какой-то простой мелочи.

Вновь по залу пронеслась трель звонка, предупреждающая зрителей о начале второго действия.

В таверне Лилас-Пастья веселье в разгаре. Это место тайных встреч контрабандистов, которым помогает Кармен. Вместе с подругами, Фраскитой и Мерседес, она весело проводит здесь время. Желанный гость таверны — тореадор Эскамильо. Он всегда весел, уверен в себе и смел. Жизнь его полна тревог, опасна борьба на арене, но сладостна награда герою — слава и любовь красавиц. Темнеет. Посетители покидают таверну. Под покровом ночи контрабандисты собираются на рискованный промысел. На этот раз Кармен отказывается идти с ними. Она ждет Хозе. Сержант приходит, но радость их встречи кратковременна. Военный горн призывает драгуна в казармы. В его душе страсть борется с долгом. Между возлюбленными вспыхивает ссора. Неожиданно появляется Цунига — начальник Хозе. Он надеется на благосклонность Кармен. В порыве ревности Хозе обнажает саблю. Воинская присяга нарушена, путь к возвращению в казармы отрезан. Хозе остается с Кармен.

И как бы американец не старался услышать хоть что-то знакомое, все его попытки терпели фиаско. И только, когда на сцене показывали третий акт, кто-то дотронулся до его плеча.

— США. Не спи. — Строго прошептала ему Россия, отвлекаясь от оперы.

Оказывается он заснул. Такое с ним впервые. Вот, что значит скука.

— Я не сплю. — Соврал тот, сев прямо.

Русская могла и дальше на него злиться, однако события во Франции внезапно всплыли перед ее глазами. Как же она могла забыть! США совершенно не знает французского. Неудивительно, что у него такой скучающий вид.

— Путь наш тернист,