Северное Сияние (СИ)

— Свяжись с секретарем графа Александра Безбородко, сообщи что я прошу об аудиенции. Если будут вопросы, сообщи что договорная ситуация вышла из-под контроля.

— Принял, — встроил чуть более глубокий кивок в ритм своего космического танца Элимелех.

— Еще мне нужен трек одной леди, которая по идее сейчас летит в Россию из Латинской Америки. Из Лимы, — вспомнил я слова девушки. — Вот номер ее АйДи, — быстро отсканировал я визитку колумнистки московского Сатирикона. — Если она действительно летит из Лимы, будь готов сделать так, чтобы я с ней пересекся.

— Принял.

— Еще… моими руками выцепи из местного архива прямо сейчас все, что есть о фон Колере. Одновременно с этими словами я положил руку на мерцающий круг, подтверждая доступ у Элимелеха на его рабочем месте к управленческому меню усадьбы.

Вряд ли здесь есть что-то серьезное, что может навести меня на след или даже обрывки знаний. Но если есть возможность выбрать весь касаемый профессора темных искусств массив данных для анализа, почему бы и не воспользоваться?

«Да он чертов демон!» — только и сказал я мысленно, когда у меня перед глазами замелькали вереницы открываемых виртуальных и интерактивных окон. Я их замечать то успевал с трудом, не то чтобы хоть как-то визуально считывать информацию. Такое ощущение, что Элимелех работая с массивами данных локально ускорял время, входя в скольжение.

Одна за другой на периферии зрения возникали полосы загрузки, наслаиваясь друг на друга — видимо, Элимелех ни в чем себе не отказывал, пользуясь полным правом доступа. Через пару минут окна одно за другим начали закрываться, а когда осталась всего парочка, щелкнул замок и в кабинет зашла Анна Николаевна.

Княгиня аккуратно прикрыла за собой дверь, и подошла ближе, нависая над столом и пристально на меня глядя. Вслух она ничего не говорила, но и так было понятно, что за вопрос ее интересует.

Ну да, без спроса выкачать столько данных — это откровенная наглость. Если ты, конечно, не варвар из британской Калифорнии, который может похлопать глазами и поинтересоваться «А чего такова?». Но делать я так конечно же не стал, решив все объяснить.

— У меня есть подозрения, что Максимилиан фон Колер причастен к организации покушения на мою жизнь, в результате которого я первый раз оказался у вас в усадьбе… проездом, — пояснил я, глядя в глаза с оранжевым магическим отсветом. — И я достал всю информацию с систем слежения, касающуюся его.

— Ко второму посещению профессор, значит, не причастен? — холодно поинтересовалась княгиня.

— Этого не знаю, — покачал я головой. — Но вряд ли.

Кивнув, Анна Николаевна потеряла ко мне всякий интерес и прошлась вдоль стены. Словно так и было задумано, и она — вольная в поступках в своем доме, вдруг решила полюбоваться собранной ее мужем коллекцией оружия.

Странная ситуация. Вроде усадьба ее, я здесь проездом, а она словно гость в этом кабинете. И оба мы друг к другу с таким видом, словно «сидите-сидите, вы мне не мешаете». Впрочем, от княгини я быстро отвлекся, когда Элимелех подал голос.

— Аудиенция у графа Безбородко подтверждена, рейс в Киев через пятьдесят шесть минут, — сообщил мне танцор. — Зеленый коридор, прямо к трапу. Машина прибудет к воротам усадьбы через двадцать три минуты.

Как бы меня на утилизацию эта машина не отвезла, с графа станется. С другой стороны, я сейчас как в каноничный «Сапер» играю — когда без возможности расчета опасности необходимо выбрать клетку для того, чтобы сделать очередной шаг. И оставаться на месте нельзя, время ведь тикает.

С такими тяжелыми мыслями я наблюдал за Анной Николаевной, которая неторопливо двигалась вдоль стены с оружием. Каких-то экземпляров она касалась рукой, какие-то просто долго разглядывала. Причем делала она это так, словно встречалась со старыми знакомцами — словно бы хорошо знала все предметы коллекции.

Я в этот момент почувствовал неправильность картинки, и сконцентрировавшись, присмотрелся к княгине. Нет, не в ней неправильность. Кивком попрощавшись с Элимелехом, я вырубил связь и поднялся.

Анна Николаевна наконец обратила на меня внимание. И тут же заметила, что смотрю не на нее. Я же сделал несколько шагов и оказавшись у стены, дотронулся рукой до наградного кортика с орденской лентой, который расположился между кавалерийской шашкой и парой индийских катаров с широкими лезвиями и богато украшенными странно-непривычными рукоятями.

Княгиня пристально смотрела, как я коснулся ножен с дарственной гравировкой. Кортик, кстати, здесь находился словно бы на своем месте и отлично вписывался в композицию.

— Ваше сиятельство, недавно повесили? — поинтересовался я, вновь едва коснувшись черной кожи ножен.

— Этот кортик вручил Петру Алексеевичу великий князь Николай Николаевич за Мазари-Шарифскую операцию. С тех пор кортик здесь и висит, ни разу не будучи снятым.

Что-то в голосе княгини подсказало мне, что не все в порядке или с великим князем Николаем Николаевичем, или с Мазари-Шарифской операцией. Уточнять я не стал, конечно.

— Ясно, благодарю вас, — кивнул я.