Северное Сияние (СИ)

Несмотря на внешне безразличный вид, после слов своей неожиданной покровительницы испытал облегчение — все же проскакивали мысли, что являюсь первопричиной происходящего, и ошибка фон Колера часть действий направленных именно против меня, которыми невольно стали задеты остальные.

— Знаешь… Бывают моменты, когда осознаешь, что необходимо сделать шаг вперед, а не назад. Даже если тебе этого не хочется. И даже если он будет стоить тебе жизни, — посмотрел я в глаза опекающей меня матери Олега. Она, пожертвовавшая своей жизнью ради ребенка пятнадцать лет назад, сама при этом толком не начав жить, в ответ на мой взгляд только грустно улыбнулась.

— Я знала, ради кого и ради чего это делаю, — негромко произнесла девушка. И тут же потупила глаза под моим внимательным взглядом — а я по ее реакции понял, что она принесла себя в добровольную жертву, благодаря которой на Олеге появился первый слепок души, находясь в здравом уме и при полной памяти. Самостоятельно, а не погибая не в силах противиться безвозвратной одержимости, как мне говорили раньше.

После того, как моя личность соединилась, полностью поглотив память предшественника-подростка, я сам частично стал им. Начал испытывать ранее несвойственные эмоции, пару раз даже попробовал застесняться в общении с противоположным полом. И сейчас вот тоже, совершенно неожиданно для себя, ощутил эхо направленного на эту незнакомую мне девушку сыновьей любви.

— У меня нет выбора. И даже не ради них, ради себя, — произнес я после долгой паузы.

— Я в тебе не сомневалась, — после короткой паузы произнесла девушка, и вдруг бросила мне статуэтку, примерно тридцати сантиметров в высоту. Фигурка с поразительной точностью изображала крайне испуганного Василия, замершегося в позе готового сорваться в бег человека.

— Не знаю, где и в каких условиях ты окажешься. Но тебе надо будет продержаться хотя бы несколько секунд, пока он не придет в себя и не сможет тебе помочь, — пояснила девушка, показав на фигурку Васи.

— Спасибо, — отводя взгляд от статуэтки, произнес я. — Ты даже примерно не предполагаешь, где я окажусь?

— Даже примерно не знаю. А у него уже не спросишь, — покачала головой и развела руками девушка, коротким движением подбородка указав на изуродованного Тьмой фон Колера.

— Отлично, — чувствуя нервную дрожь мандража, покачал я головой. — Еще есть что-то важное, что ты можешь мне сказать?

— Береги себя, — кивнула мне мой ангел. И очень внимательно посмотрела в глаза. Вслух не спрашивала, но явно ожидала, что я могу все же принять взвешенное решение, покинув дефектную конструкцию плетения.

— Поехали, — произнес я. И глядя в огромные васильковые глаза, только головой отрицательно покачал.

Девушка кивнула и закусив губу, отступила на шаг. И сразу время скачком вернулось к прежней скорости, вместе с ворвавшимися в сознании противным звуком рвущейся плоти, шелестом Тьмы и утробным криком боли фон Колера.

Гексаграмма оказалась завершена не полностью, но плетение было активировано. Из мглистого ковра под ногами рванулись серые лоскуты пелены, поднимаясь выше и окрашивая весь мир в плотный белесый туман. Пространство вокруг закрутилось, и на несколько секунд я ощутил себя словно в центрифуге. В животе ухнул комок, и вместе с вращающейся шестиугольной звездой я полетел вниз, как будто находился в сорвавшемся с тросов лифте. Неподалеку кто-то кричал: туман серой пелены прикрывал нас друг от друга, но звуки через него проходили, пусть и приглушенные, как сквозь вату.

Падение вдруг закончилось. Причем скорость была погашена плавно и ожидаемого мной зубодробительного удара не последовало. Клубящаяся вокруг пелена рассеялась, словно сбитая порывом сильного ветра, и я осмотрелся, сразу же закрутив головой по сторонам. Несомненно, вокруг лежал чужой мир — и здесь есть только камень и знойный ветер. Не освежающий, а колко бросающий в лицо горячие песчинки.

Не знаю, похоже ли это место на ад, но вот американский великий каньон на закате напоминает точно. По сторонам, разрывая линию горизонта, зубцами вздымались ввысь красно-коричневые скалы, а по низкому небу, без следа синевы, разлилось багряное свечение, заливая и плотные облака. Никаких других цветов, кроме красного и коричневого — от темного оттенка скал, до более светлого в кладке булыжников стен вокруг.

Мы оказались… на вершине крепостной башни, служащей площадкой арены. И появились здесь в расстановке как в защитной гексаграмме, довольно далеко друг от друга. Башня с площадкой арены была одной из многих в замке, словно выточенном из тела высокой скалы. Масштаб сооружения поражал — размерами крепость не меньше, чем Крак-де-Шевалье в Сирии. Только эта без округлых плавных линий, везде сплошь рубленые углы, под стать окружающим крепость скалам.