Северные архивы. Роман. С фр.

1 Голубая кровь ( исп.).

65

римские солдаты, защищавшие от варваров Кастр

или Баве, чаще всего сами были варварами. Следо­

вало бы проверить и другие экзотические родст­

венные связи. У Бисвалей бытовали на этот счет

две противоречащие друг другу легенды: согласно

одной, они происходили от дворянина — торговца

стеклом из Богемии, поселившегося во Фландрии;

по другой версии, сообщенной моему деду непос­

редственно его матерью Рен Бисваль де Бриард, их

предок был швейцарским офицером на француз­

ской службе и, стало быть, мог сражаться при Ма-

риньяне или Серизоле, ибо Бисвали обосновались

в Байёле у ж е в конце XVI века. Ван Эльсланды

считали, что происходят от венгерского рейтара,

который предпочел фламандский уют маршам и

контрмаршам императорских армий, но доказа­

тельств этому нет. Среди моих предков была некая

Маргарита Франета, итальянское, испанское или

португальское звучание ее имени погружает меня

в мечты, но о ее близких я ничего не знаю.

Другие союзы, напротив, не вызывают ни ма­

лейшего сомнения. В 1 6 4 3 году мой предок

Франсуа Адриансен берет в супруги женщину с

именем, вызывающим в памяти роскошные фор­

мы, запечатленные на фоне мифологического или

буржуазного декора, — жительницу Антверпена

Клер Фаурмент. Дальняя родственница выходит

замуж за Гийома Вердегана, как говорят, потомка

угрюмого Роджера Мортимера, убийцы короля,

упомянутого в драме Марло *. Это, разумеется, ле­

генда, но кажется, что изгнанники во время войны

Двух Роз порою укрывались во Фландрии, и

66

прежде всего в Брюгге, подобно тому как это бы­

ло с английскими беглецами в XVII веке. Кстати,

уверенности в том, что они пустили здесь свои

корни, нет. Среди моих предков — дочь бургоми­

стра Брюгге в 1596 году, но он стал им четверть

века спустя после событий в «Философском кам­

не», и было у ж е слишком поздно, чтобы прийти

на помощь Зенону * или обвинить его. Порою, по­

добно тому как факелы кортежа, проходящего по

тихой улочке, бросают отсветы на окна уснувшего

дома и стекла дрожат от грохота барабанов и ду­

док, так и история вдруг выхватывает из тьмы и

высвечивает ничем не примечательное семейство.

Из записей секретаря суда, к сожалению не­

полных, я узнаю не только о брачных договорах.

В 1 6 0 3 году моему предку Никола Кленверку,

магистрату в Касселе, пришлось судить своего

брата Жосса, изобличенного в убийстве и содер­

жавшегося в предварительном заключении во

францисканском монастыре. То, что вместо об­

щей тюрьмы он оказался в монастыре, у ж е вос­

принимается как милость. Но наши сведения этим

и ограничиваются. Романист, каковым в данном

случае я не являюсь, мог бы вообразить судью в

духе корнелевских трагедий (еще до Корнеля),

применившего закон со всей суровостью и не

поддавшегося братским чувствам, или, напротив,

представить судью мягкосердечного, помогающе­

го бежать обвиняемому, или же создать персонаж

в бальзаковском духе — негодяя, состряпавшего

все это дельце, чтобы избавиться от младшего

брата и самому завладеть наследством. Эти разно-

67

5*

образные и рискованные предположения едва ли

приведут нас к истине, ибо нам неизвестны моти­

вы и обстоятельства преступления. Самое боль­

шее — мы можем предположить, что этот Ж о с с

был горячей головой.

Я у ж е говорила, что в семье было мало воен­

ных. Матерью Мари де Байенгем была некая Зан-

нкен, происходившая от отважного торговца

рыбой из Вёрне, разгромленного во главе своих

единоверцев французскими рыцарями под стена­

ми Касселя: богачи, готовые выложить монетами

церковные стены, порою происходили от взбунто­

вавшихся оборванцев. Ж а н Мас, один из моих

предков, пал от руки герцога Лотарингского при

Муртене, защищая знамена Карла Смелого. Его

сын погиб двумя годами раньше в битве при Ват-

тендамме. Уже упоминавшийся мною Франсуа Ад-

риансен, вступивший добровольцем в армию

Филиппа IV, короля Испании, и купивший на свои

средства двух лошадей, участвовал в обороне Лу-

вена, грабеже Эра, осаде Эдена. Его сын тоже

был военным. Пять воинов, трое из которых по­

гибли, — это мало в такой стране за пять веков.

Вопреки тому, что можно было бы предполо­

жить, немного среди моей родни и церковников.

Преподобный отец Франсуа Матьё Бисваль

смотрит на меня умными темными глазами. У не­

го тонкие, чуть вяловатые черты лица. Красивые,

как и у большинства служителей церкви того

времени, руки. Внутренняя жизнь редко отража­

ется на лицах: этот молодой еще человек произ­

водит впечатление владеющего собой, умеющего

68

обуздать свои мечты и чувства, он достаточно

благоразумен, чтобы молчать и не говорить все­

го. Но у преподобного отца не было недостатка

в энергии. Управляющий делами своего ордена,

ректор поочередно в Халле, Ипре, Дюнкерке и

Байёле, Франсуа Матьё заново отстроил в Бай-

ёле коллеж, сожженный войсками Людови­

ка XIV, и заставил местные власти взять

расходы на себя. Дважды его посылали в Па­

риж, чтобы «вести переговоры о делах края, на­

ходившихся в безнадежном положении», при

этом он, как говорят, выказал немало ловкости

и умения. Интендант французского короля со­

звал ректоров различных коллежей и семинарий

Фландрии, чтобы запретить им всякие сношения