Северные горы

Они вышли из конторы на стоянку летучих такси. Говард окинул машины надменным взглядом, выбирая, какая поприличней, и упустил Карину из виду. А она уже подскакивает к облезлому зеленому в дурацкий красный горох флаеру (Говард в жизни бы на таком никуда не поехал!), засовывает голову в кабину и щебечет о чем-то со здоровенным черномазым турепанином. Потом машет рукой: поехали, мол!

Говард нехотя забрался в жалкую потрепанную машину.

— Не могла найти флаер поприличней! — проворчал он.

— Да брось, Говард, нормальная машина, раскрашена весело. И знаешь: за рулем мой знакомый! Он иногда меня подвозит, правда ведь?

— Вэрно, — отозвался черномазый, не оборачиваясь. — Куда вэзти, млодые луди?

— Синематрон, — надменно бросил Говард. И зашептал: — Веди себя прилично, Карина! О чем можно разговаривать с этими людьми? Какие знакомые могут быть у приличной артолийской девушки среди, прости Создатель, турепни белоглазой? Ты в уме ли, дорогая?

— Я тебе не дорогая! — резко ответила Карина. — И неприлично себя ведешь ты. Он же все слышит. Ему обидно. А тебе должно быть стыдно!

— Подумаешь, турепанин услышал, что он белоглазый! Можно подумать, это неправда! Карина, давай поговорим о чем-нибудь другом О тебе. Ты такая красивая… — Говард вспомнил совет Марен насчет сиськи и взялся за дело. То есть за сиську. Разумеется, он тут же получил по рукам. — Да что ты из себя строишь? — возмутился Говард. — Я полгода тебя окучиваю, а ты нос воротишь! Небось, динариев пятьсот уже на тебя спустил, а ты даже сиську пощупать не даешь! Ну-ка не ломайся и сиди смирно!

— Отстань! — в отчаянии закричала Карина, отпихивая от себя разошедшегося поклонника. — Я не хочу! Убери лапы, дурак!

Флаер резко зашел на посадку. Дверца распахнулась, здоровенная коричневая рука ухватила Говарда за брючный ремень и выволокла из машины. Не успела Карина опомниться, как такси снова ушло вверх, оставив где-то внизу красного от злости и унижения Говарда.

— Куда вас отвезти? — без всякого выражения в голосе спросил водитель.

— Не знаю, — вздохнула Карина. — В Синематрон я точно не хочу.

— Домой?

— И домой не хочу. Ничего не хочу.

— Ладно, — сказал турепанин. — Покатаю вас немного.

Карина откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Думать о жадных лапах Говарда и его отвратительных речах было противно. Не думать — не получалось. Надо бы отвлечься, но как?

— Почему вы это сделали? — спросила она, не открывая глаз.

— Вы не хотели его, — ответил турепанин.

— Это причина? — грустно улыбнулась Карина.

— Для меня — причина, — сказал шофер. — У нас девушек не неволят. Извините, если что не так.

— Да что вы! Вы спасли меня! — и, не успев осознать, что нарушает все правила и обычаи, она спросила: — Как ваше имя?

— У нас не принято называть вслух имя никому, кроме ближайших родных, да и то в крайних случаях, — сказал турепанин. — Если хотите, зовите меня Артан.

— Но это не ваше имя? — заинтересовалась Карина.

— Нет, это прозвище — имя-для-людей.

— Мне оно нравится, — сказала девушка. — Пускай не настоящее, все равно красивое: Артан. Вам подходит. А я Карина.

— И это настоящее имя? — турепанин улыбался. Карина засмеялась.

— Самое забавное, что нет!

— Да ну? Ведь у артолийцев вроде бы нет нашего варварского обычая прятать имя от злых духов?

— Конечно, нет, — ответила Карина. — Зато у артолийцев есть обычай делать гадости бывшему тестю, если рассоришься. Когда мама ушла от нас с папой, дедушка настаивал, чтобы мы жили с ним, хотя не любил папу. Папа долго ругался, что не будет жить по указке старого хрыча, пусть он сколько угодно божится, что не оставит любимую внучку. И сменил имена себе и мне, чтобы дедушка нас не нашел. С тех пор я Карина Четохон. А была Даяна Липмор.

— Значит, ваш отец спрятал вас от злого духа дедушки. Так же, как я прячусь от Серого старца за именем-для-людей.

— Выходит, так, — засмеялась Карина. — И вы уж, пожалуйста, никому не рассказывайте, что в детстве меня звали Даяной. Вдруг злой дух меня найдет?

— Разве он был такой уж злой? Вы говорили, что дедушка вас любил.

— Пока был жив — да, — отозвалась Карина. — Но теперь он умер. Кто его знает, после смерти мог и осерчать…

Турепанин улыбнулся и ничего не ответил, зато повел машину на снижение. За окнами кабины замелькали ветви, впереди блеснула ослепительно яркая зеркальная поверхность — и флаер лег на пузо в высокую траву на лесной поляне у озера.

--

Большинство артолийцев не подозревает, что ни один стежок на турепанской одежде, ни одна нить на турепанском одеяле не ложатся просто так, для красоты. Полосатые платья наших женщин шириной полос и порядком чередования цветов сообщают самую разнообразную информацию о хозяйке. Опытный глаз сразу видит, замужняя это женщина, девица или вдова, из какого рода ее почтенные родители, в какой род она вышла замуж, есть ли у нее дети, и если есть, то сколько дочерей и сыновей. Не менее содержательны и вышивки на мужских рубашках. Серьги в ушах указывают на имя-для-людей, на духа-покровителя, имя которого непременно связано с настоящим именем человека.