Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

«И яко же приближися князь къ граду Пскову, игумени же и попове и весь народ сретоша и пред градомъ съ кресты, подающее хвалу Богови и славу господину князю Александру, поюще песнь: «Пособивый, Господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружиемь крестным и свободи градъ Псков от иноязычникъ рукою Александровою»»[1176].

Особый акцент автор ЖАН делает на освобождении Пскова, который немцы «зашли мечем». Это еще раз указывает на главную цель кампании 1242 г. — возврат Пскова и закрепление западных границ. Александр Ярославич восстановил свой сюзеренитет над Псковом — поздние псковские летописи даже вкладывают в его уста грозное указание потомкам:

«аще кто и напоследи моих племенникъ прибежить кто в печали или так приедет к вамъ пожити, а не приимете, ни почьстете его акы князя, то будете окаанни и наречетася вторая Жидова, распеншеи Христа»[1177].

Это очевидная переделка из текста ЖАН, но она примечательна для трактовки отношения потомков к произошедшему. Суздальский князь выступал фактически завоевателем — нигде не упоминаются права его отца. Более того, он завоевал город не для всего племени Рюриковичей или даже Всеволодовичей, а именно для своих потомков.

Одновременно Александр Ярославич произвел в Пскове судебную реформу. Вероятно, вторжение орденских фогтов привело к девальвации традиционного права, потребовались его восстановление и закрепление. Во вступлении к Псковской судной грамоте упоминается «великого князя Александрова грамота», которая выступает предшественником документа. Исследователи считают, что «Александрова грамота» была дана Александром Ярославичем псковичам уже вскоре после 1242 г., и это свидетельствует о стремлении закрепить суздальский сюзеренитет над городом[1178].

С регулированием псковской судебно-правовой системы связано и участие Александра Ярославича в составлении грамоты рожитцким смердам, где князь упомянут совместно с посадником Твердилой[1179]. Твердила здесь — это, очевидно, псковский посадник, хотя исследователи предпочитают не сопоставлять его с посадником Твердилой Иванковичем, упоминаемым в 1240 г. в качестве сторонника немцев[1180]. С другой стороны, если бы речь шла о совместных действиях Александра Ярославича с Твердилой Иванковичем, то мы бы имели важное свидетельство фронтального изменения отношения псковской общины к немцам в период их правления в 1240–1242 гг.

После 1242 г. Псков не получил собственного князя и, вероятно, находился в зоне непосредственного контроля новгородского правителя. При этом в последующее десятилетие мы не фиксируем каких-либо сепаратистских тенденций в Пскове — и это в условиях нараставшего со второй половины 1240-х гг. давления с Запада. В 1253 г. немцы опять попробуют захватить город, но на этот раз получат однозначный отпор, причем к конфликту немедленно подключится и новгородская рать. Позднее община будет еще самостоятельнее, но в прямую конфронтацию со своим сюзереном она никогда вступать не будет. Чуть ли не каждый оппозиционный Александру Ярославичу правитель будет пытаться укрыться в Пскове (Ярослав Ярославич в 1252 г.; Василий Александрович в 1257 г.), но дело ни разу не дойдет до войны.

Лихолетье 1230-х, затянувшиеся на начало 1240-х гг., закончилось. После 1242 г. археологи фиксируют активизацию строительной активности в Пскове — обновляются дома, строятся новые, обустраивается посад[1181]. Выравнивается экономическое положение горожан, оживляется торговля. Под властью Александра Невского стабилизируется внешне- и внутриполитическое положение Пскова.

* * *

В том же 1242 г. немецкие участники конфликта — вероятно, Дерптский епископ Герман и орденский вице-магистр Андреас фон Вельвен — прислали к Александру Ярославичу послов для заключения мира. Речь шла о возвращении к status quo на начало 1240 г. и к границам 1224 года. Кроме Пскова немцы отказывались от претензий на Водскую землю и Полужье, а псковичам возвращали права на латгальскую дань. Был также произведен обмен пленными: