Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

Nos enim attendentes, quod Deo tanto gracior est defensio fidej, quanto ceteris virtutibus anime fides debet preciosior reputari, de omnipotentis Dej misericordia et beatorum Petri et Pauli apostolorum eius auctoritate confisi, illam ob id assumentibus signum crucis concedimus veniam peccatorum et ipsos ea volumus immunitate gaudere, quam habituri essent, si in terram sanctam personaliter se transferrent. Datum Laterani quinto idus decembris pontificatus nostri anno vndecimo.

* * *

Григорий епископ, раб рабов Божьих, благословенному брату Упсальскому архиепископу и его суфраганам шлет привет и апостольское благословение.

Насадил он виноградник одесную Господа и кровью Сына собрался оросить его, чтобы из текущего от Христа обильного ручья виноград этот, оплодотворенный, вино произвел, чтобы, отдыхая, прелестью его радовался высочайший возделователь его. Но, вот несчастье, вепрем из сада был изгнан, [зверь] этот дикий своим набегом сад разрушил.

Поскольку, как это следует из содержания присланных нам ваших писем, народ, который называется тавасты (Tauesti), который в свое время великим трудом и рвением вашим и ваших предшественников был обращен в католическую веру, сейчас под воздействием рядом живущих врагов креста, вернувшись к неверию прошлого заблуждения[813], вместе с некоторыми варварами при содействии дьявола полностью разрушает новый посев Церкви Божьей в Тавастии (Tauestia).

Малолетних, которым при крещении засиял свет Христа, они, насильно этого света лишая, умерщвляют; некоторых взрослых, предварительно вынув из них внутренности, приносят в жертву демонам, а других заставляют до потери сознания кружиться вокруг деревьев[814]; некоторых священников ослепляют, а у других из их числа жесточайшим способом перебивают руки и прочие члены, остальных, обернув в солому, предают сожжению; таким образом, яростью этих язычников владычество шведское ниспровергается, отчего легко может наступить совершенное падение христианства, если не будет прибегнуто к помощи Бога и его апостолического престола. Но, чтобы с тем большей охотой поднялись бы мужи богобоязненные против наступающих отступников и варваров, которые Церковь Божию столь великими потерями привести в упадок жаждут, которые веру католическую с такой отвратительной жестокостью губят, мы предписываем вам, брат наш, настоящим апостолическим посланием, чтобы вы спасительными предписаниями побудили католических мужей, сколько их живет в упомянутом королевстве [Швеции] и на соседних островах, чтобы они, взяв на себя знак креста, против этих отступников и варваров мужественно и мощно выступили[815].

Ведь мы, размышляя, что Господу тем приятнее защита веры, чем дороже она была достигнута прочими доблестными делами духовными, на милосердие всемогущего Господа и праведных апостолов Петра и Павла полагаясь, в следствии этого принимающим знак креста мы признаем прощение грехов и хотим, чтобы радовались они сами этому освобождению, которое обретут, если в святую землю лично отправятся.

Дано в Латеране в пятые иды декабря понтификата нашего год одиннадцатый.

№ 3. Житие Александра Невского [816]

(Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра)

О Господе нашемь Исусе Христе, Сыне Божии.

Азъ худый и многогрешный, малосъмысля, покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа. Понеже слышах от отець своихъ и самовидець есмь възраста его, радъ бых исповедалъ святое и честное и славное житие его. Но яко же Приточникъ рече: «Въ злохытру душю не внидеть премудрость: на вышнихъ бо краих есть, посреди стезь стояше, при вратех же силных приседит»[817]. Аще и грубъ есмь умомъ, но молитвою святыа Богородица и поспешениемь святаго князя Александра начатокъ положю.

Съй бе князь Александръ родися от отца милостилюбца и муже-любца, паче же и кротка, князя великаго Ярослава и от матере Феодосии. Яко же рече Исайя пророк: «Тако глаголеть Господь: Князя азъ учиняю, священни бо суть, и азъ вожю я»[818]. Воистинну бо без Божия повеления не бе княжение его.

Но и взоръ его паче инех человекъ, и глас его — акы труба в народе, лице же его — акы лице Иосифа[819], иже бе поставилъ его египетьскый царь втораго царя въ Египте, сила же бе его — часть от силы Самсоня[820], и далъ бе ему Богъ премудрость Соломоню, храборъство же его — акы царя римскаго Еуспесиана, иже бе пленилъ всю землю Иудейскую[821]. Инегде исполчися къ граду Асафату приступити, и исшедше гражане, победиша плъкъ его. И остася единъ, и възврати к граду силу ихъ, къ вратом граднымъ, и посмеяся дружине своей, и укори я, рекъ: «Остависте мя единого». Тако же и князь Александръ — побежая, а не победимъ.