Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы

Еще более показательны нумизматические свидетельства. У себя дома скандинавы в этот период, по-видимому, имели дело с серебром на основе веса и избегали использования монет в торговле. Данегельды выплачивались, как нам известно, по весу[131]. А в Западной Европе викинги почти сразу начали чеканить собственные монеты. Деньги морского короля Зигфрида из Квеновча, монеты, которые Гутрум чеканил в Лондоне, сразу после его завоевания, как и те, что выпускали в конце IX века датские правители Йорка[132], вероятно, предназначались для использования в торговле с населением, привыкшим к чеканным монетам. Во Фризии, например, во время датской оккупации копии золотых solidi Людовика Благочестивого продолжали чеканиться примерно до 890 года. Интересный факт: монеты из выплаченных викингам данегельдов или захваченной ими добычи не были найдены в скандинавских монетных кладах того периода[133]. Возможно, некоторые из них вернулись в виде слитков[134]. Но представляется более вероятным, что они попали в руки местных жителей на западноевропейском побережье, там, где викинги останавливались для зимовки[135]. Мы не станем утверждать, как это делает Томпсон, что викинги стимулировали торговлю, однако в корне неверно изображать их ее разрушителями. Возможно, их покупки действительно стимулировали торговлю в некоторых регионах, но в других снижали ее объемы.

Такая теория истолковывает некоторые аномалии, которые можно найти в наших источниках тех лет. Она объясняет, как порты вроде Руана и Нанта могли подвергаться систематическим разграблениям и снова восставать из пепла, чтобы снова быть ограбленными. Она показывает, как аббатства вроде Нуармутье разграблялись практически ежегодно, но в них продолжали жить монахи. Кроме того, необходимо помнить, что каролингские торговые центры были очень просто построены. Они были в основном деревянными, поэтому их можно было легко сжечь, но нетрудно восстановить. Купцы имели возможность в случае опасности зарыть свое богатство и скрыться в безопасном убежище до ухода викингов. Нам известно, что торговцы Турне перебирались в Нойон, а торговцы Дорестада – в Ксантен. Там они пережидали нападения пиратов и снова возвращались домой, где оперативно восстанавливали свой бизнес. Возможно, слишком много имеющейся у нас информации о грабежах викингов исходит от монастырских хронистов, испытывавших острую ненависть к пиратам-язычникам и потому преувеличивавших разрушительную составляющую их деятельности.

Любопытная смесь грабежей и торговли со стороны скандинавских викингов не ограничивалась Западной Европой. Она была также характерна для варягов на Востоке. Олег в 907 году разграбил Константинополь и в том же году заключил торговый договор с Византией. Он повел экспедицию на мусульманские города Каспийского региона, но в то же время, как показывают монетные свидетельства и труды Ибн Фадлана, между русами и мусульманским миром не прекращалась торговля. Варяги стремились к богатству и получали его либо насилием, либо при посредстве коммерции. Возможно, тщательное разделение пиратства и торговли, которого придерживаются многие историки, является скорее вопросом теории, чем историческим фактом.

Отношение викингов понять легче, если заглянуть в относительно недавнее прошлое. В Елизаветинскую эпоху какой-нибудь Дрейк или Хокинс могли в одном и том же плавании нападать на испанский флот и продавать рабов на испанские плантации. А чем викинги хуже? Можно привести и другой пример – английские грабежи и торговля в Индии XVIII века. В них отличились Клайв и Гастинг. Можно вспомнить и о салемских пиратах. Подведя итоги, скажем: скандинавы, двигаясь на восток и запад, были не только колонизаторами, но и торговцами, причем иногда главной оказывалась торговая составляющая, иногда – пиратская. В целом в них, как и в большинстве чужеземных экспансионистов, была и та и другая.

В дополнение к сказанному следует отметить, что к 870-880 годам наступление викингов на территорию Руси открыло торговый путь на Восток. В результате серебро Саманидов, как показывают балтийские и скандинавские монетные клады, снова потекло на Балтику вместе с восточными товарами. Особый экономический импульс снова добавился к торговле северных морей, стимулировав не только торговлю собственно Скандинавии, но также торговлю побережья Англии, Ирландии, Фризии и Германии, которые были достаточно близко, чтобы почувствовать влияние этой торговли. Еще до X века торговля в направлении восток – запад через Балтику, которая в свое время стимулировала экономическую жизнь империи Каролингов, расцвела снова, помогая нейтрализовать разрушительное воздействие викингов.