Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы

Немногим лучше была ситуация во Франции к югу от Луары. Города Бордо, Ажен, Тулуза, Каор и Сент, по сути, прекратили свое существование. К югу от Пуатье исчезли епископства. Система вилл, как основная форма аграрной организации, канула в небытие. Наступила стагнация. Исследование монет, чеканенных Пипином в 752–768 годах, иллюстрирует экономическую ситуацию на юге и показывает, как пострадала эта часть Галлии. Единственные монетные дворы, еще действовавшие к югу от Луары и к западу от Сены в годы правления Пипина, были расположены в Туре, Бриу, Клермоне и Пуатье. В центральной части Франции, к югу от Безансона, Лиона и Труа, деньги не чеканились вообще. В долине нижнего Рейна, в Провансе, Нарбонне и долине Гаронны больше не было ни одного центра экономической жизни, достаточно активного, чтобы чеканить монеты. Не было монетных дворов на всем западном побережье Галлии от Пиренеев до Бретани. В 775 году, в начале правления Карла Великого, в этой части Франции положение немного улучшилось. Монетный клад Эмфи, датированный этим годом, содержит монеты с обширных территорий каролингского запада, однако в нем не было монет с юго-запада и только одна с юга, чеканеная в Арле. Таким образом, в 775 году на западных берегах Галлии нет признаков экономического возрождения, так же как и в христианских районах севера Испании. Галльские и испанские берега, обращенные к Бискайскому заливу, при Меровингах были самым юго-западным коммерческим регионом северных морей. Поэтому их крах являлся экономическим фактом, имевшим большое значение для других регионов. Особенно справедливо это для Ирландии, потому что именно на побережье Испании и Западной Галлии ирландские мореплаватели приобретали вино и другие товары, многие из которых имели средиземноморское происхождение. Там же они продавали свои товары. Поэтому прекращение этой торговли стало для ирландского судоходства ударом, от которого оно так никогда и не оправилось. После 750 года мы ничего не слышим об ирландском судоходстве в Атлантике, и нет никаких свидетельств дальнейших контактов между этим островом и Галлией. Не ощущалось и восточного влияния в ирландском искусстве. Ирландия, судя по всему, вернулась к изолированному положению на краю европейского мира, от которого она на короткое время избавилась при Меровингах.

Дальше на север, вдоль морских путей, на которых ирландцы были пионерами, тот же экономический и морской упадок заметен на землях пиктов и вдоль западного побережья Шотландии. Из Шотландии ирландские монахи все еще путешествовали до Фарерских островов и Исландии на своих легких, но прочных кораклах – возможно, даже до Норвегии, – но мы ничего не слышим о пиктских флотах, которые веком ранее были активны у берегов Шотландии и Оркнейских островов. Очевидно, кельтские морские традиции попросту исчезли. Теперь не кельтские моряки рвались на север. Мореплаватели из Западной Норвегии, рыболовы и фермеры, начали продвигаться на юго-запад к Гебридам, колонизируя эту цепь островов и преодолевая слабое сопротивление кельтов.

В Англии в конце VIII века тоже можно заметить признаки упадка в морской торговле и общем уровне экономической жизни[88]. Такой упадок мог последовать за политическими изменениями в этом регионе. При Меровингах политическая власть принадлежала англосаксонским королевствам, которые выходили к морю и черпали в этом свою силу: сначала Кент, потом Восточная Англия и, наконец, Нортумбрия. Теперь политическое лидерство перешло к Мерсии, центр которой располагался далеко от моря – в Мидлендсе. Нортумбрия пришла в упадок не только в политическом плане, но также в культурном и экономическом. Она, конечно, дала миру такого человека, как Алкуин, в своей монастырской школе, но он сделал карьеру в Галлии Каролингов, а не на родине. Вместо серебряных sceattas, там появились медные stykas, практически не имевшие ценности за пределами Йоркшира. Это пример нового экономического местничества в этой части Англии. Те внешние экономические контакты, которые существовали, судя по всему, поддерживались при посредничестве иностранных фризских купцов, обосновавшихся в Йорке в 778 году. Только несколько редких нортумбрийских монет, датированных этим периодом, которые были обнаружены на западном побережье Норвегии, указывают на то, что торговля с севером, о которой писал Беда, все еще существовала на этих берегах. В целом, однако, мир Беды, судя по всему, канул в небытие. В Англии, Ирландии и Галлии начинался новый век.