Северные новеллы

Борис зашагал к вертолету, достал из груды рюкзаков свой рюкзак, переоделся в сухое. Потом развернул маршрутку — одноместную палатку, безбоязненно подошел к рыси и накинул на нее крепкую материю. Маршрутка, как живая, задергалась, забилась на земле. С каждым прыжком всяким движением зверь скручивал себя все больше и больше. Борис взял в охапку плененную рысь и понес ее к вертолету.

Вскоре прибыли на место, выгрузились. Вечно спешащие вертолетчики сейчас не торопились улетать: они хотели еще разок взглянуть на рысь. Борис вытряхнул из брезента таежную хищницу. Она была совсем плоха. Немного отползла от людей, растянулась на мху. Дышала часто, с мокрыми хрипами.

— Кровью изошла,— сказал командир экипажа.— Не жилец ваша киса.

— Киса? Чем не имя? — отозвался Борис.— Так и назовем ее — Кисой. А жить мы будем, уверен. Мы живучие, не то что люди.

— Как она в реку угодила?

— Элементарно. Переходила по порогу на противоположную сторону, а камни-то скользкие. Или вплавь пустилась, а на стремнине понесло. Сил не рассчитала.

Простились с вертолетчиками. Машина взлетела.

На прочных жердяных каркасах разбили жилую палатку и палатку-склад. Устраивались основательно, жить в этой «выкидушке» предстояло не день и не два.

Покончив с устройством лагеря, Борис вспорол банку говяжьей тушенки, в миске поднес пищу зверю. Киса понюхала говядину и брезгливо фыркнула. Ни падаль, ни консервы рыси не едят. Они питаются только свежим мясом.

Непуганой дичи в этих краях предостаточно. Не успел я со своей «ижевкой» отойти от стоянки, как наткнулся на стаю куропаток. Я убил на взлете парочку птиц и вернулся.

Завидев в моих руках лакомую добычу, Киса пришла в сильное волнение. Она шумно нюхала воздух, скалила пасть. Черные кисточки на ушах вздрагивали, седые бакенбарды распушились. Я бросил куропаток зверю. Он разорвал передними лапами белоснежную грудь одной из птиц, с жадностью припал ртом к ране и начал высасывать кровь. Сущий вампир! То же самое проделал с другой куропаткой. И только после этого сяцл пожирать птичье мясо.

— Умирающий зверь не ест с таким аппетитом,— успокоенно сказал Борис.

Ночью я то и дело просыпался, откидывал полог палатки: ушла ли рысь? И каждый раз в густо-дегтярной, влажной от близости Берингова моря тьме видел яростно горящие фосфорическим светом глаза.

Утром мы покормили рысь парочкой кедровок, птиц с черным оперением, которых здесь — что воробьев в деревне, и ушли в маршрут. Вернулись поздно, в сумерках. Киса лежала на прежнем месте. Она усердно работала языком, зализывала рану. Я бросил ей убитого в маршруте селезня.

Этой ночью Киса исчезла. Как мы полагали, навсегда.

Через несколько дней мы с Борисом шагали очередным маршрутом (я был у начальника отряда маршрутным рабочим). Геолог молотком с длинной ручкой откалывал образцы пород, записывал в толстую записную книжку характеристику местности, а я снимал показания радиометра, висевшего на груди, складывал образцы в свой рюкзак.

Спустились с хребта в долинку, густо заросшую тайгою. То и дело встречались свежие «визитные карточки» медведя и лося, отпечатки следов этих зверей. Медвежьи «лапти» были такими огромными, что становилось не по себе. Когда углубились в тайгу, мною овладело, казалось бы, беспричинное беспокойство. Все чудилось, что из дебрей за нами кто-то неотступно следит. Говорят, якобы пристальный звериный взгляд излучает некие колебания, которые, как радар, легко улавливает человек своим мозгом. Очень может быть.

Борис, верно, чувствовал себя точно так же: беспрестанно крутил головою, часто останавливался, напряженно прислушивался. И когда где-то наверху раздался громкий звук сломанной ветки, мы, как по команде, резко вскинули в том направлении ружья.

С лиственницы на звериную тропу спрыгнула крупная рысь.

— Не стреляй! Киса!..— прокричал Борис.

Да, это была наша Киса. Ни одна рысь, если она не поражена бешенством, не поведет себя так, непременно уйдет от людей.

Киса стояла, слегка выгнув дугой спину, и смотрела то на меня, то на Бориса.

— Присядь,— попросил меня начальник отряда и присел сам.

Я понял, зачем он это сделал. Большой рост живого существа обычно пугает зверя.

— Киса, Киса, иди ко мне...— ласково, как домашней кошке, сказал рыси Борис.

Зверь прыгнул в чащобу, сделал небольшой крюк и очутился позади нас. Я заметил, что страшная рана на правом боку, казавшаяся нам смертельной, затянулась твердой коричневой коркой.

Мы двинулись маршрутом. Киса пошла за нами как привязанная. Останавливались для работы — замирала и рысь. Склонив голову набок, она с любопытством наблюдала, как люди откалывали от камней куски и складывали их в зеленый мешок за спиной. Но вот она скрылась. Мы стояли и ждали. Рысь не появлялась.

— Киса! К ноге! — в шутку крикнул Борис.