Северный гамбит

Так что даю по радио сигнал Бородулину. И вижу, как наши идут по ущелью — впереди дозорная пара, готовая немедленно залечь, за ней восемь остальных. Дозорные поднимаются на перевал, через минуту один, стоя в полный рост, дает отмашку остальным — чисто!

Всё. Перевал наш, десяток разведчиков Бородулина занял позиции, у них два ПК и «калаши» у всех. И мы наверху — теперь можно продвинуться еще вперед. Чтобы, когда немцы придут, оказаться у них с фланга и тыла. И нашим не будем мешать, находясь гораздо выше сектора их огня. Восемь снайперок, в том числе одна «фузея», три СВД и четыре «винтореза», при защищенной радиосвязи между снайперскими позициями (распределение целей!) — это очень серьезно!

Радио от наших — уже вышли из Каттерата. Идут медленнее — груз у них! — но часа через три будут. Вот будет юмор, если в поселке мы застанем лишь безоружных норвежцев! Говорят, что дуракам везет — но исключительно оттого, что дурак, идя напролом, экономит время и силы, которые умный тратит на подготовку. И потому везение это — лишь до случая, когда нарвешься на действительную опасность. А что такое случится за длинную войну, вероятность весьма велика. Так что лучше перестраховаться на ровном месте — особенно когда время позволяет. Холодно, черт!

Вот отчего тут, Бородулин мне рассказал, генералы так ополчились на «поджопники»? Очень удобно — вроде фартука с завязками на поясе, сдвинуть можно хоть вперед, хоть назад, делается из чего-то теплого или непромокаемого, на земле сидеть или лежать гораздо приятнее, особенно осенью или зимой. «Боец должен стойко переносить тяготы и лишения», — а в госпиталь лишний раз, или детей после заводить — это как? И когда назад повернут, в ногах совсем не путается, хотя вид тогда, конечно, у бегущих в атаку… что начальству и не нравится! Ладно, на фронте опытные солдаты уже знают, что достаточно лишь неуставное снаряжение при начальстве не светить, ну, а как война закончится и опыт фронтовой забудут? А ведь по идее, когда тканые броники делать научатся, что мешает и «фартуки» шить из кевлара — как защиту на ноги при переползании, от осколков? Мы, спецназ, да еще особого подчинения, привилегию имеем таскать то, что нам самим больше нравится — и то пару раз от начальственных мудаков отбиваться пришлось. На коврике лежать, конечно, приятнее, чем на снегу — мда, а еще из него и рамы от рюкзака-станкача очень хорошие носилки выходят, если тебя… Холодно, черт возьми! Но перетерпим — чтобы немцы, если заявятся, ложились в землю уже навек!

Чаю горячего, из термоса-фляги. И шоколад, не плитками, а кусками, для нас деланый — на морозе зубы можно сломать! И снова оптикой вдаль — уже через полтора часа наши должны подойти — и вперед! Что за движение впереди? Немцы! Пришли всё же. Но опоздали на три с половиной часа. А то бы нам пришлось их выбивать с перевала — и не факт, что без потерь!

Шестнадцать человек. Как в «Зорях тихих» — видел этот фильм в кинопередвижке, еще в Варшаве. Вышло не хуже, чем в нашем времени — только еще и про русбой вставить успели, как старшина Басков и Женя Комелькова лихо фрицев-разведчиков обрабатывают, и в самом конце старшина в избушке — там техника адаптирована для ножевого боя, но движения уж очень характерные: уйти с линии атаки, противником прикрыться от возможного выстрела, нож ему в печень, бросок ножа в того, кто с автоматом, еще одного фрица ногой, перекатом туда, МР схватить — в общем, получилось нечто больше похожее на прапора Волонтира из «Зоны особого внимания», как он четырех зеков уложил. Шестнадцать немцев — стандартное у них пехотное отделение, не десять человек, как у нас. Вот только против вас сейчас не старшина с пятью девчонками, так что вы, фрицы, очень крупно попали. Ну мы ж не звери, кого-то и живым возьмем — надо же допросить, откуда вы взялись и сколько еще вас в поселке осталось!

Судя по виду, не пехота, а егеря. Идут цепочкой, пара в дозоре, впереди остальных. Два пулемета, один в голове, второй у замыкающего. У одного фрица рация, из рюкзака штырь антенны торчит. А второй в основном строю, похоже, офицер! Итого, четыре приоритетных цели. Ну, а о дозорных Бородулин позаботится — на ближних подступах там место абсолютно голое, укрыться негде! Сообразят ли немцы, как мы, влезать на склон? Егеря всё же!

— Орел-один, — мой позывной, голос Влада, — четвертый в строю, снайпер, Пилютин взял. От нас работа трое. Концевой МГ наш.

Значит, решили пока «фузею» не светить? И правильно, от калибра четырнадцать-пять грохот такой, что в поселке услышат, тем более из ущелья, как по рупору. Тогда от них СВД и два «винтореза». От нас, а если пока не светиться и работать одними бесшумками? Уж больно местность подходящая — вот что бы я на месте фрицев сделал? Стреляют с фронта и слева, значит, надо подаваться туда, прижимаясь к скалам. И — перед нами, как на ладони! Ну еще чуть-чуть, ближе подойдите!

— Орел-два, от нас работа двое тихих. Орел-ноль, — а это Бородулину, — начинаешь, как только мы. Дозор твой.