Северный гамбит

Все было обговорено и утверждено заранее. Как только с "вюрцбургов" доложили, что радиометристы видят цель, первыми на взлет пошли бывшие палубные Ме-155, привыкшие летать над морем. И Хартман был этому рад, ведь предполагалось, что они атакуют именно в его привычном стиле, внезапный удар, причем именно по истребителям эскорта, и сразу выход из боя. Целью было растрепать, раздергать прикрытие, нанести хоть какие-то потери, а главное, заставить их врубить моторы с крейсерского, экономичного, на боевой режим, когда топливо расходуется быстрее в разы. Вторым эшелоном, уже ближе к базе, были группы Ме-109, задачей которых также было завязать с истребителями драку, заставить выходить из боя по остатку топлива. И лишь третьим эшелоном шли "фокке-вульфы", нацеленные уже на бомбардировщики, ну и на их эскорт, если таковой еще будет. Над самым городом и портом должны работать "девуатины", ведь французы будут защищать хотя бы свой дом? Ну и преследовать отходящего врага пойдут тяжелые Ме-410, а также все, у кого еще останутся боеприпасы и бензин. План выглядел разумным и имел все шансы на успех, четыре сотни истребителей, считая французов — правда, теоретически англичане с американцами могли собрать больше, но вряд ли намного, и им предстояло драться вдали от своей базы, над чужой территорией, когда любое повреждение чревато тем, что ты не дотянешь назад, и все время надо смотреть на бензиномер, а как немцы обращаются с неарийскими пленными, все уже знали, места вроде Дахау и Майданека если не филиал ада на земле, то очень к тому близко, попадать в плен категорически не хотелось.

Все было как в лучшие времена на Восточном фронте, атака со стороны солнца, и клич "хорридо!" — в первый раз ударили всей эскадрильей, и не меньше полудюжины британцев или янки посыпались вниз с пламенем и дымом. Удачно оторвались, а ну-ка еще раз, с другой стороны — свой строй тоже распался, дрались четверками и парами. Противником были "киттихоки", ребята прошедшие Африку рассказывали, что для "густава" это не противник, так что шла азартная игра… Затем сверху свалились "тандерболты", с ними было похуже, эти туши оказались необычно быстрыми для своих размеров, но ниже пяти тысяч метров не слишком поворотливыми, все же бой пошел почти на равных, и Эрих решил, что пора сваливать. Где же ведомый, черт побери, неужели подбили, или оторвался? Седьмой, седьмой, ты где?

В наушниках какофония. Бой плавно переместился на противоположный фланг боевого порядка англичан. Что ж, можно уже уходить, двое сбитых неплохо, и ведомого нет, так что совесть чиста. И тут Хартман заметил еще одну цель. Две точки, двое британцев (или янки, один черт) были прямо перед ним, чуть выше, курсом от него, ну просто идеальная позиция для атаки! Быстрый взгляд по сторонам, никто не помешает, да и не успеют. Ну что ж, бью еще одного, а если повезет, то и двоих, и домой!

Ведомый каким-то чудом успел увернуться, или чисто случайно в этот момент "дал ногу", и скольжением ушел от трассы. Хартман выскочил вперед и вверх, и с переворотом на пикировании атаковал ведущего, в этот раз успешно, "хок" сразу вспыхнул и пошел к земле. А Эрих уже летел вниз, выходя из атаки, зная что его не догонят, "месс" пикирует лучше, и "киттихоку" его не достать.

Невероятно, но этот чертов янки или британец плотно сел ему на хвост! Хартман занервничал, мгновение размышляя, сейчас сбросить газ, тогда янки проскочит вперед, и окажется точно в прицеле, четвертой победой за этот бой — ну а если и он успеет сбросить, тогда будет бой на виражах, где еще неясно, кто кого? И противник Эриху не нравился, бить следует того, кто убегает, или тебя не видит, ну а если он сам гонится за тобой? К тому же в горизонтали "хок" как минимум на равных с" мессом" — нет, не стоит рисковать!

Хартман рванул истребитель вверх, пытаясь на "горке" стряхнуть противника, но там очевидно сидел мастер, с дьявольской точностью повторяя все эволюции. Странно лишь было, что поначалу он не стрелял, а лишь держался за хвост, как выполняя отработку группового пилотажа. Хартман заложил глубокий вираж, и обернулся, противник был совсем близко, в ракурсе под сорок пять. И тут Эрих почувствовал, как сердце проваливается ему в пятки, а ужас охватывает холодом — на его хвосте висел оживший кошмар из его сна!