Северный клан

Динамик пропел короткую ноту, створки отворились, и Крип твердой походкой скрылся в коридоре. Какое-то время Ной смотрел ему вслед, потом щелкнул на панели нужный этаж. Из головы не шла мысль о странной связи в цепочке: Крип, теракты на станциях, список Фила. Что-то в этой истории не давало покоя. Неплохо бы раскопать доказательства причастности Крипа к искусственному затягиванию расследования, хотя Ной понимал, что подобное желание ‒ результат личной неприязни. Давняя вражда делает его мстительным и завистливым, что крайне опасно для душевного равновесия, от которого он и так далек.

В кабинете Фила Гриссома царил полумрак, пронизанный ярко горящими проекциями с графиками и данными. Как человеку далекому от всего, что связанно с киберпространством, Ною виделось в этом свете нечто загадочное, колдовское. Проекции были повсюду: мигали над столом, обступили кресло, в котором развалился Фил, и даже висели под потолком. Через светящуюся орду синих и зеленых строк пришлось буквально продираться.

‒ Привет, ‒ засуетился Фил и выкатил из-под стола второе кресло. ‒ Садись, придется немного подождать. Я тут поковырялся в Сумеречной сети и запустил фильтрацию, поэтому вышла заминка.

В кресло Ной не сел.

‒ Я никуда не спешу, ‒ ответил он и прошел к столу в дальнем углу кабинета. Кофеварка утробно заурчала, как довольная кошка, и выдала струйку горячего ароматного напитка. За утро Ной успел выпить три чашки, и все они оказались редким дерьмом, а Фил всегда держал отменный кофе с плантации долины Язил.

Ной протянул кружку Филу. Товарищ кивнул и неуютно заерзал в кресле. Китель плотно обтягивал выпирающий живот, а вот некогда пухлые щеки осунулись, под глазами синели следы бессонницы. Лицо приобрело красноватый оттенок, из-за чего Ной пришел к выводу, что в последнее время Гриссом налегает на спиртное.

‒ Ной, я… ну… ‒ мялся Фил. ‒ Хотел спросить, как там Карина и Марти?

‒ В порядке и под надежной охраной, ‒ сказал Ной, и понял, что фраза прозвучала до отвращения протокольно, а ведь не так давно они были лучшими друзьями. ‒ Фил, это просто нужно принять и пережить. Да, Карина истерит: то обзывает тебя грязными словами и проклинает, то резко меняет гнев на милость и просит помочь тебя вытащить. К сожалению, я не могу этого сделать, ты же знаешь. Тебе самому придется разгребать эту срань и нести ответственность перед семьей.

Послышался болезненный вздох. Фил прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Знаю… Вчера говорил с Трухановым, так вот, он пока не пустил расследование в ход и сказал, что даст мне шанс заработать плюсы, которые можно будет приложить к делу. Ной, я все сделаю! Найду этих ублюдков и помогу тебе раскрыть это чертово дело! Если справишься, то и мне зачтется. Моя судьба в твоих руках.

Ной хотел сказать, что не нужно перекладывать ответственность, что это крайне эгоистично и неправильно, но Гриссом не дал рта открыть. Он взял со стола нейрошунт, от которого к консоли тянулся тонкий прозрачный проводок, и воткнул в разъем у себя за ухом.

— Я проделал уйму работы. Днем и ночью ковырял базу, нырял в киберпространство, и мне есть, что тебе показать. Только дай закончить фильтрацию. Вот… почти… Ну же!

Возможно, техника откликнулась на просьбу Фила, ведь недаром говорят, что оператор связан со своим портом входа, что некоторые могут даже чувствовать машины. Как, например, пилоты штурмовиков ВКС, подключенные к нейросети, могут отдавать мысленные приказы своим крылатым убийцам. Подобным даром обладает не каждый — таких людей единицы — но у Фила однозначно талант.

— Готово, — сказал Фил и сделал внушительный глоток кофе. — Я долго собирал информацию, но связать воедино не могу. Это по твоей части, дружище.

— Показывай, что там.

Для начала Фил вывел изображение станций, где произошли теракты. Энцот, Вселенная, Солт и Рассвет… некогда величественные космические гиганты превратились в пыль, забрав в вечность тысячи душ. Рядом горели запросы от заказчиков Фила и пакеты данных, которые он отправлял, предавая Справедливость.

— Подожди, — остановил Ной и полез в хэндком. — Здесь кое-чего недостает.

Он вывел на проекцию свою доску с записями. Вспыхнули досье с бесстрастными лицами, загорелись нити между делами о взрывах, убийством тюремного доктора и Маргари, воскрешением Аллерта и сливом информации из СГБ.

Десятки проекций роились в полумраке кабинета. Лица, имена, события, цифры — все имело значение и превратилось в безумный калейдоскоп. Как глубока кроличья нора? Где грани и умопомрачительная истина?

Ной ходил по кабинету, заложив руки за спину, и всматривался в фрагменты чужого прошлого. Теракт. Убийство. Аллерт. Сколько здесь сокрыто фрагментов? Нельзя увидеть то, чего нет перед глазами, но можно понять мотивы и прощупать связи, почувствовать их, как чувствуешь поцелуй любимой женщины на губах, как ощущаешь соленый бриз на коже, или тепло очага в морозную ночь.

Ной чувствовал.