Северный мир 3. Пробуждение

На пороге дома меня встретила жена Грислава. За прошедшие солнца она изменилась: рождение детей округлило фигуру, заботы по дому огрубили руки, и только сердце осталось таким же благодарным тем людям, что приютили её в трудный момент.

Сын, с которым она сбежала к нам из другого селения, был уже совсем взрослым отроком. Вовсю помогал Гриславу и не знал иного отца, кроме моего брата. А в глазах Весняны я видела уважение и любовь к мужу. Мой брат отвечал ей взаимностью.

Порой мне хотел напомнить ему об обидах, что он питал ко мне несколько солнц подряд, когда считал, что из-за моего бегства к колдунье и последовавшей из-за этого гибели нашего отца он пропустил свадебный месяц, и его любая девица была просватана за другого. А ведь я говорила ему тогда, что в Яви есть другие девы, что подходят ему в жёны. И сейчас та, первая, уже давно ушла в Навь, не справившись с очередными родами. А его Весняна была жива и здорова.

Но брат был далёк от подобных рассуждений, и я анализировала его жизнь молча, получая подтверждения словам бабушки, сказанным давным-давно. Весняна встретила меня приветливо, сказала, что матушка моя ушла в лес навестить колдунью, а Грислав работает во дворе.

Я порадовалась, что отношения матушки и бабушки с каждым солнцем становились всё ближе. Они будто навёрстывали то время, что были разлучены и не общались. Я знала, что матушке было очень сложно справиться со своим стыдом за то, как она относилась к ведунье первую часть своей жизни. Как она осуждала свою родную мать, не зная о кровной связи. Но это всё было позади, и старшие женщины моей семьи хорошо ладили. Силы начали оставлять бабушку, и мы с матушкой по очереди ходили к ней, чтобы помочь. Но жить в наших домах ведунья отказывалась.

Я поговорила с Весняной, и уже собиралась уходить, когда заметила, что её дочка грустна и тиха. Я подошла к ней и присела рядом. К девочкам у меня было особое отношение. Ведь их судьбы часто были сложнее жизни сыновей.

Погладив её по голове, я заглянула в глаза.

– Что с тобой? - спросила я.

– Больно, - ответила девочка, сжимаясь всем телом.

Я посмотрела на Весняну.

– Жалуется второй день, - ответила она.

– А что за мной не послала? - покачала головой я.

– Думала, что дочка съела что-то не то, - ответила её мама, - у неё и раньше такое бывало, само проходило.

Но я видела, что дело не в еде. Уложив девочку на лавку, я несколько раз провела руками над ней, охватывая её тело с головы до ног. Так я соединялась с человеком перед началом исцеления, начинала видеть проблемы, слышать послания тела.

Голова и живот девочки ощущались мной как ровный поток солнечного света, здесь всё было гармонично. От этих частей шло тепло, и на кончиках моих пальцев чувствовалось лёгкое покалывание. А вот в районе груди племянницы было не так хорошо. Там появлялось ощущение холодного потока воздуха, рукам становилось зябко, и под ними был будто плотный шар.

Я спросила у девочки, где именно болит. Она показала на то место, которое отдавало холодом.

Сосредоточившись на ощущениях, идущих от центра груди, я задала себе вопрос: откуда идёт хворь?

Некоторое время перед глазами была пустота. Я видела лишь полные страха глаза девочки, когда её сердечко в очередной раз сжималось, причиняя ей боль. А потом я увидела картины давнего прошлого и даже сразу не поняла, что передо мной за люди и как они связаны с хворью ребёнка.

Мне предстала картина разрушенного селения, полыхающие дома, крики людей, воины на лошадях, обрушивающие удары тяжёлых мечей на головы местных жителей. И среди этой суеты стояла молодая женщина, совсем ещё юная, прижимая к своей груди маленького сына.

Она смотрела на пламя огня, объявшего её родной дом и дом мужа. Видела, как матушка погибает от рук захватчиков, знала, что защитить её некому, так как все взрослые мужчины ушли в войско князя и пали рядом с ним. Младший брат мужа, ещё моложе её, пытался защитить её и племенника, но упал, погубленный ударом иноземного воина. Падая, он укрыл собой молодую женщину и её сына.

Я с тревогой взглянула на Весняну. В её глазах была тревога за дочь, а за ней пустота. Вглядываясь в душу женщины, я поняла, что та часть её, что пережила этот кошмар, заморожена. Ей сердце заледенело и осталось в той трагедии, настигшей её родное селение и близких людей.

Она жила дальше, смогла добраться до наших земель. Ведь завоеватели посчитали её погибшей под телом родича и больше не обращали внимания. Но душевная рана не зажила. Она была лишь скрыта, загнала в дальний угол воспоминаний, иначе боль потери сжимала её грудь и не давала дышать. Точно также себя сейчас чувствовала её дочь: её грудь сжимала боль и мешала сделать вдох.

Если родитель отказывается прожить свои потери и отпустить боль, то вместо него это несознательно делает ребёнок, проявляя боль и замирание жизни на уровне тела. За то время, что я занималась исцелением селян, я часто видела подобное. И именно дети брали на себя, что было невыносимо нести взрослым.