Северный модерн: образ, символ, знак

…Теперь, пожалуй, откроем дверь и пройдем внутрь здания. У главного входа нас, буквально, обескураживают рельефные изображения во фризах. Тут и Лембо с медведями, и какие-то неизвестные духи природы в образах диких зверей,.. Все это возникает перед глазами посетителя совершенно неожиданно, словно неоткуда. Мы невольно ощущаем испуг, а спустя какое-то мгновение улыбаемся и продолжаем с интересом рассматривать гротескную монументально-декоративную скульптуру. Вестибюль перекрыт «готическим» сводом, создающим иллюзию присутствия в средневековой постройке. Это ощущение усиливает и тяжелая дверь с кованой ручкой, оформленная фигурным литьем и резьбой с орнаментом в национальном «вкусе». Забегая вперед, отметим, что в здании страхового общества «Похъюола» от эпохи модерна сохранилось и еще одно помещение с достаточно оригинальным интерьером. Это так называемая парадная гостиная или зал приемов. Стены данного помещения с особым изяществом отделаны натуральным деревом. Расходящиеся раструбом стержни колонн, которые находятся в центре зала, декорированы металлическими скобами со стилизованным цветочным орнаментом и гротескными резными фигурками, также изображающими лесных духов. С. Грипенберг в своем очерке подчеркнул:

«…и, затем, будто входишь в кухню на крестьянском хуторе и видишь деревянные бревна, которые отзываются финскими лесами с их сладко-пахнущими шишками; кованые петли заставляют вспомнить о древнем кузнеце Ильмаринене, который некогда поразил соплеменников своим удивительным мастерством, и понимаешь всем сердцем и душой, что это подлинно финское, что только Финн мог создать такое, что это Новое финское искусство, которое близко Финскому националистическому течению – тому же, что и у Сибелиуса, Галлен-Каллела или Ахо..».34

В Финляндии в начале ХХ столетия был своеобразный культ народных ремесел. Занятие кузнечным делом исстари было в традиции жителей крестьянских хуторов. Кроме того, они хорошо умели валить тяжелые стволы, искусно обрабатывать древесину. Считалось, что истинный Финн должен построить себе избу собственными руками, не прибегая к посторонней помощи. Об этом даже писал в одном из стихотворений Эйно Лейно:

Ушел я из деревни далеко,
Где в чаще голубеет озерко,
И там решил себе построить дом
Без помощи чужой, своим трудом.
…Один валил я сосны, делал тес,
И мох, и камень сам из леса нес,
Все лето отмахал я топором —
И к осени готов был новый дом

35.

Только зная цену настоящего человеческого труда, можно было понять истинное величие финского народа, сумевшего приспособить для жизни суровые каменистые ландшафты и заросшие непроходимыми лесами земли. Простая рубленая изба, с ее незатейливым интерьером, воспринималась как символ национальной гордости.

Вход на парадную лестницу в здании компании «Похъюола» выделен перспективным порталом, ассоциирующимся с архитектурой западноевропейских средневековых церквей. Впрочем, на верхние этажи здания можно попасть и со стороны другого фасада, выходящего на улицу Миконкату. Портал, ведущий на «черную лестницу», украшен парными рельефными изображениями фантастических существ, олицетворяющих какие-то атмосферные явления Севера – туман или мороз. Эта персонификация чем-то напоминает тот образ, что запечатлен на картине Х. Симберга «Заморозки», написанной в 1895 году.

Маска с еще одним образом божества из языческой мифологии

Парадная лестница в здании страхового общества «Похъюола»… В причудливом искривлении ее маршей отдельные специалисты усматривают французское влияние. И, не исключено, что они правы. В 1900 году, как уже сообщалось, Э. Сааринен, действительно, посещал Париж и знакомился с его архитектурой. Может быть, какое-то впечатление от французской столицы, и нашло отражение в тех окончательных рисунках, которые зодчий представил своим коллегам – Г. Гезелиусу и А. Линдгрену. Он мог ненадолго увлечься изящными и элегантными формами.

Между тем, поручни лестничных перил были украшены в истинно национальных традициях. Как и в зале приемов, использовалась весьма традиционная для Финляндии художественная резьба по дереву. Фонари с фигурами, напоминающими языческие божества, природные растительные мотивы создали иллюзию пребывания на извилистой тропе среди могучих стволов елей и сосен.