Северный Предел (СИ)

Позже подоспел Крут и долго тискал меня в своих медвежьих объятьях, при этом нелестно и нецензурно выражаясь в мой адрес, за то, что я такая редиска, стоял неподалеку и даже вида не подал. А к вечеру приехал Микар со своей женой Теранией. Микар был лучшим алхимиком Трехречья и моим первым учителем магии. Сейчас учителей мне заменили заметки ярла, записи монаха из заброшенного храма, книги по магии и самое главное, воспоминания мага жреца Мирона. Вот уж, где действительно кладезь знаний и умений. Что-то удавалось, а что-то требовало долгих и упорных тренировок, но самое главное, я не топтался на месте, а медленно и упорно продвигался в постижении магии вперед.

Поздним вечером, Сира, Нерсия, Терания и близнецы ушли, Крут под большим хмелем, ушел еще раньше, и остались только Даго, я и Микар. К ним обоим у меня было предложение, и я его озвучил. Тангару я предложил перебраться ко мне в замок, кузнецом и наставником в дружину. Рассказал, что возможно скоро у меня может появиться жила с рубиновой рудой. Мастера же вроде Даго, могущего из такой руды, сделать металл и выковать из него что-то путнее, найти очень трудно. Учитель пообещал подумать, но без энтузиазма. Микару я предложил место алхимика, и манил его богатыми посулами и знаниями, каких здесь он не найдет, но в ответ встретил такой же ответ, мол, надо подумать, но готов послать ученика ко мне. Понятно, хочет, чтобы Рон осмотрелся и только после того как он проведет так сказать разведку, дать окончательный ответ. Разошлись мы ближе к полуночи, нам было о чем поговорить, они рассказывали о том, как и что, изменилось в здешних местах и быту. Оказывается я в Трехречье теперь легенда, целитель на глазах толпы вылечивший умирающую женщину и страшный убийца, убивший воинов ордена Карающих, которых побаивались даже бывалые воины. И все это в одном флаконе, представляю, как это все может видоизмениться со временем, а уж во что, можно только гадать. Я же поведал им краткую выжимку моих похождений. Не все, но многое из того, что не представляло большого секрета. Микара очень заинтересовали обряды орков, а уж когда он услышал, что у меня на руке есть родовая татуировка, нанесенная магий Великой Матери, так не отвязался, пока я ему ее не дал изучить. Так прошел этот долгий день, но после того как я увидел и пообщался с людьми, которых без преувеличения мог назвать своими друзьями, на душе стало спокойней. В комнату, куда нас определила Сира, я вошел тихо и не очень удивился, застав жену мирно спящей. Раздевшись, я лег рядом и обняв ее, почти моментально заснул.