Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога

— Ни к чему я ее не принуждал. По своей воле пришла! — попытался отговориться покойник, но Николя продолжал упорствовать.

— Говори, иначе я убийцу искать не стану.

— Хорошо, — согласился утопленник, явно уверенный, что справедливость все равно окажется на его стороне. — Прошлым летом я с Торольвом поспорил, что смогу соблазнить эту недотрогу. И так, и эдак пробовал подобраться, а ей и дела ни до чего не было, кроме бабьих сказок о принцах. Уже и сам пытался в принца переодеться, даже песни под окном пел, а она все равно отшила. Я уже совсем отчаялся. Начал деньги копить, чтобы Торольву проспоренное отдать. Но тут случайно подглядел, как она сидела у моря, где мельникова жена утопилась, и волосы свои белой раковиной расчесывала. Потом будто бы позвали ее из воды. Она скинула свое унылое платье, да такой красавицей оказалось, что нельзя было взгляд отвести. Такие прелести под убогой одеждой скрывала! Когда она нырнула в воду, я раковину себе забрал. Она как из воды выскочила, взмолилась, чтобы я раковину вернул. Обещала любое желание выполнить. Я и пожелал. Она каждую ночь приходила. Все, что я ни загадывал, делала. Такое, на что ни одна другая женщина бы не согласилась. Даже к ребятам из артели водил ее — они верить отказывались, пока своими глазами не увидели, как она меня ублажает.

Николя закашлялся, ослабляя ворот рубахи:

— И она не пыталась сопротивляться?

— Ни разу. Должно быть, ей нравилось.

— Ну да, а раковину ты так ей и не вернул? — скептически хмыкнул Николя, но покойник иронии не заметил.

— Все случая не было. А потом родители за меня Палантину посватали. Уж и свадьбу назначили. Надо было с разгульной жизнью кончать. Вот я и сказал мельниковой дочке, чтобы больше не приходила.

— Но раковину не отдал?

— Заладили вы с этой раковиной! Нет, не отдал, иначе кто бы смог поручиться, что потаскуха бы не ославила меня на всю округу? Знаю я этих баб! Еще представила бы все, будто я ее снасильничал. А так молчала. Делала, что говорю. Пока про ребенка не узнала. А там ее будто подменили. Сразу из послушной мышки в мегеру превратилась. Еще батю своего натравила. Предательское бабье племя!

— Мастер Николя, я больше не могу! — взмолилась Майли. По горлу уже тянулся кислый привкус дурноты. Малейшее шевеление могло разорвать желтую нить, связывающую янтарь с покойником. Но она же вытягивала из Майли все силы.

— Потерпи, последний вопрос, — попросил Николя и снова обратился к утопленнику: — Скажи, у тебя ни разу не возникало чувство, что ты делаешь что-то предосудительное?

— А что такого-то? Она ведь сама пришла. Сама! — остервенело оправдывался покойник. — Вы ведь отомстите? Отомстите! Вы должны! Я ведь человек!

Николя махнул Майли рукой, и та спешно разорвала нить. Покойник обмяк, потеряв связь с душой. Майли приложила руку к груди, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

— Хорошо, а теперь разрушь сигил и упокой душу, — устало отдавал распоряжения Николя.

— Не могу. Я без сил! — чуть не плача, ответила Майли, с трудом справляясь с дыханием.

— Прости, но это я за тебя сделать не смогу, — настаивал Николя, не восприняв всерьез ее истерику. — Если не упокоишь его сейчас, он привяжется, и избавиться от него будет намного сложнее.

Майли собрала остатки воли в кулак, подняла посох и принялась вытирать символы внутри сигила: вначале стихийные, потом смерть, и, наконец, душу. Надо было произнести еще одну формулу, но Майли снова забыла слова и полезла в карман за подсказкой.

Николя безнадежно покачал головой:

— Ты должна относиться к учебе серьезней и посвящать ей больше времени. Кто знает, как жизнь повернется? Когда-нибудь ни Финиста, ни меня рядом не окажется. Только твой дар будет с тобой всегда. Он сможет тебя защитить, но для этого ты должна полностью им овладеть. Иначе из друга он превратится во врага. Ты же прекрасно это знаешь.

Майли повела плечами. Обидно. Он что ее совсем за дурочку держит? Да, наверное, так и есть. Даже Герда не стала бы так ныть и жаловаться. Майли развернула лист с формулой и зачитала, четко проговаривая каждой слово:

— Дух неупокоенный, странник стороны, вернись к себе, отчаянный, оковы разорви, — Майли второй раз ударила посохом в звезду на лбу покойника и принялась стирать остальную часть сигила, не переставая читать формулу: — Пройди путями тайными, обряды соверши, от скверны отмщения свой Атман отдели. Ступай в чертоги времени и круг свой заверши…

Николя вскинул руку, приказывая остановиться. Тело покойника содрогнулось и издало утробный звук. Изо рта вырвался столб желтого света и ударил в ставшее пасмурным небо.

— И в образе младенца обратно поспеши, — выдохнула Майли последнюю фразу.

— Не следовало открывать ему путь обратно, но… — Николя тяжело вздохнул. — В конце концов, кто мы такие, чтобы судить мертвых. Тут хотя бы с живыми разобраться.

Майли без сил распласталась на земле. Николя поднял покойника и отнес обратно в телегу, а потом вернулся.

— Выносливости у тебя еще меньше, чем у Герды, — заметил он, помогая подняться. — Сними обувь. Надо босыми ногами по земле походить — так быстрее восстановишься.