Северный шторм

– Я не хотел раскрывать вам раньше времени все детали, – проговорил Конрад после протяжного сожалеющего вздоха. – Честно признаюсь, боялся, что вы неправильно истолкуете свою роль в этом, бесспорно непростом деле… В общем, по моему замыслу, все должно произойти следующим образом. После того как я улажу с Грингсоном все политические проблемы, мне предстоит выдумать предлог, чтобы выманить Ярослава в уединенное место якобы для того, чтобы передать ему послание от отца. Полагаю, княжич клюнет на это, ведь я не буду читать ему нотации, а просто вручу письмо и потребую, чтобы он черкнул отцу пару строк в ответ. А дальше, как только Ярослав явится на нашу встречу, вы, милейшие, схватите его, погрузите в наш автомобиль, и… – Коротышка в возбуждении прищелкнул пальцами: – Только Грингсон нас и видел! Думаете, будет погоня? Маловероятно: у конунга под Ватиканом других забот хватает, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Как видите, все элементарно. Ну а уже в пути у меня будет масса времени потолковать с Ярославом по душам и переменить его убеждения на правильные. Вот увидите: когда мы привезем его в Петербург, он станет у нас как шелковый. Теперь-то вы понимаете, что, кроме вас, мне просто не на кого было положиться.

– Великолепный план! – Михаил поднялся с камня и, поклонившись, зааплодировал Конраду Фридриховичу. – Я в восхищении! Вы сразили меня наповал!

– Правда? – расплылся в улыбке фон Циммер. – Огромное спасибо, а я уж было решил, что вам не понравится…

– И правильно решили! – Михал Михалыч в мгновение ока переменил наигранный восторг на отнюдь не наигранный гнев. – Да вы рехнулись, ваша честь! Вы хоть представляете, что это такое – похищение человека из лагеря «башмачников»?! Да у них последняя полковая шлюха таскает при себе автомат! Стоит только подняться тревоге…

– Уверяю вас, шума не будет! – замотал головой коротышка. – Для этого я специально захватил с собой флакон хлороформа!..

– Да неужели?! – Контрразведчика такой аргумент явно не переубедил. – Знаете, что я вам скажу: возьмите ваш хлороформ и сами надышитесь им как следует, потому что спящий вы мне нравитесь гораздо больше! Господи боже, с кем мы связались! А ты… – Михаил гневно указал на меня пальцем. – Даже не вздумай отрицать, что я не предупреждал тебя, в какую глубокую задницу мы лезем по милости этого… этого… «милейшего и надежнейшего товарища», тьфу на него вместе с его планами и хлороформом!

– И что ты теперь предлагаешь? Бросить все и возвращаться в Петербург? – спросил я.

Меня замыслы Конрада огорчили не меньше, но спускать собак на гениального стратега мне почему-то не хотелось. Наверное, потому что безумие предложенной авантюры как раз и разубедило меня в том, что Конрад Фридрихович – скрытый предатель. Да, такой план был вполне в духе фон Циммера. Задумай коротышка недоброе, он не стал бы предлагать нам стратегию, от которой мы можем с чистой совестью отказаться и повернуть в обратном направлении. Претворять в жизнь тактический сценарий фон Циммера было сущим самоубийством, однако возвращаться в Петербург, так ничего и не предприняв ради сына нашего благодетеля, было бы весьма некрасивым поступком. Я надеялся, что Михаил это тоже осознавал.

– Ты меня знаешь: куда ты, туда и я, – ответил Михалыч, раздраженно пнув увязшее в грязи колесо джипа. – Желаешь вернуться к Кэтрин и детям – я без тебя в это пекло не полезу; пусть Конрад Фридрихович сам выкручивается. Поедешь к «башмачникам» и будешь плясать под дудку этого безумца – ради бога, но одного я тебя там не оставлю, и не мечтай. Если нас с тобой когда-нибудь вздернут, то только на одной виселице! Однако очень хотелось бы, чтобы рядом с нами болталось и это неудачливое божье создание.

Михаил кивнул на нервно притопывающего ботинком коротышку.

– Давай не будем пессимистами, – попросил я. – На виселицу мы всегда успеем. Надо сначала добраться до Грингсона, а там уже поглядим, травить Ярослава хлороформом или убалтывать на словах. Возможно, получится уговорить княжича по-хорошему.

– …Но флакончик все равно лучше держать наготове, – вставил Конрад Фридрихович. – Не волнуйтесь, разлюбезнейшие, я тоже рискую наравне с вами. А возможно, даже и больше – с конунгом, как-никак, мне предстоит беседовать. И если вдруг случится, что я допущу ошибку… – Фон Циммер выдержал драматическую паузу. – Не надо из-за меня рисковать своими жизнями. Забудьте обо мне и спасайтесь сами. Вы ведь еще так молоды…

– Пожалуй, это я вам могу пообещать, – хмыкнул Михаил, ничуть не растроганный благородством коротышки. – Только чует мое сердце, Эрик со мной не согласится и сочтет спасение вашей драгоценной жизни своим долгом. Так что, выходит, мы с вами крепко повязаны, ваша честь… Одно лишь не возьму в толк: в чем заключается ваша выгода от этого предприятия? Или вы будете уверять меня, что вызвались добровольцем из сугубо благородных побуждений? Если это так, тогда уж лучше я признаю, что ваш план – непревзойденный шедевр, достойный увековечения в энциклопедиях и учебниках дипломатии.