Северный танец

Открыла глаза, а уже утро, через шторы пробиваются лучики света. В комнате тихо и пахнет елкой. Уверена, что погода не изменилась, но все же в глубине души тешу себя надеждой. Вскочила с кровати, накидывая на себя халат, протопала босыми ногами по теплым полам. Приятно… до мурашек, уютная комната и большая. Подошла к шторам и раздвинула их в стороны. Метель утихла, кругом лежит метровый снег. Думаю, к вечеру снова усилится снегопад. Какой вид из окна! Глядя на заснеженный лес, дух перехватывает от красоты. Распределила шторы на огромных окнах по разным сторонам, развернулась и пошла принимать водные процедуры, а обычно я с утра йогой занимаюсь. Мне нужна моя одежда, я не могу в этом халате все время ходить. Помню, машину припарковали под огромным навесом. Я смогу откопать и сама, только нужна лопата. «Елки-палки, мне нужно мое белье!», – подумала я и пошла мыться.

Умывшись, вышла из ванной, кое-как закатала эти бесконечно длинные рукава. Как же хочется их подрезать, но боюсь, этого мне амбал не простит, как пить дать, не простит. Открыла двери, вышла в коридор… ощущение, что я из комнаты в комнату вошла, а не вышла из нее. «Со вкусом у него полный порядок», – рассматривая, мыслила я. – «Да и не только со вкусом, и с деньгами тоже. Ну, и где Арсоева искать?».

Тишина… Спустилась на первый этаж… Встала в середине огромной залы. Ну и куда идти? Повернула направо и пошла наугад. В итоге уперлась в широкие резные двери, очень похоже на кабинет. Несмело взялась за ручку, стало немного не по себе, тихонько открыла дверь, просунув только голову. Так и есть это кабинет! Усмехнулась я своей догадке.

– Все посмотрела?

Я дернулась, испугавшись баса Арсоева, и шарахнула себя дверью, когда хотела захлопнуть с обратной стороны. Одно действие опередило другое, и я не успела отдернуть голову, удар пришелся по ней. Я застонала от боли.

– А-ах! М-м-м…

Услышала, как он встал из-за стола и, тихо выругавшись нецензурно, направился ко мне, дверь я так и не закрыла.

– Что случилось? – грозно спросил он.

– Ничего, – ответила я, держась за лоб.

Взяв меня за локоть, завел в кабинет.

– Так и знал, что от тебя жди неприятностей. Убери руку, я посмотрю, – сказал он безапелляционно.

– Никаких бы неприятностей не было, если бы вы не напугали меня своим басом.

– Мне некогда пререкаться, убери руку.

– Не надо, обычный ушиб.

– Я прошу, пока по-хорошему, поэтому исполняй.

Хмыкнув, убирая ладонь со лба, ответила ему:

– Нисколько не сомневалась, что вы еще тот диктатор.

– Угу, – нахмурившись, он посмотрел на мой лоб, подхватил меня подмышки и усадил на край стола, за которым он работал. Так быстро и легко, что я не успела и рта раскрыть от возмущения. – Сиди и не шевелись.

Приказал, а сам пошел к шкафу, стоящему в дальнем углу кабинета. Открыл ящик, достал металлическую резную коробку и вернулся ко мне.

– Арсоев, вы что, храните медикаменты в кабинете? М-м-м… кажется, я поняла. Видимо, я не первая, кто получает травму в вашем доме.

– Ну, начнем с того, что у меня не бывает незваных гостей, а тем более таких, которые суют везде свой маленький нос в поисках приключений и обязательно находят.

– Я, вообще-то…

– Так, все! Ротик свой прикрой и не мешай, я тебе обработаю рану.

Я замолчала только потому, что сама так решила. А не потому, что он приказал. Взял ватку, осторожно намочил перекисью и прижал ко лбу. Щиплет, пришлось прикусить губу, чтобы не пискнуть.

– Немного кровоточит, как так умудрилась… из двери что, гвозди торчат? – бубнил он себе под нос.

У меня бывает такое, от удара может лопнуть кожа, но не стану же я ему сейчас рассказывать. Он мне не друг, не товарищ. Украдкой смотрю на его сосредоточенное лицо, как он обрабатывает мне ссадину: «Чуть сжал губы, у него красивые глаза и брови густые, длинные ресницы, ярко выраженные скулы – приятная внешность».

Талхан

– Нравлюсь? – вдруг спросил он.

– Что… кто? – я закатила глаза и отвернула лицо в сторону. – Нет, конечно! Мне вообще мало нравятся люди, которые пытаются меня лапать, Арсоев!

Вернул в исходную позицию мою голову, взяв за скулы.

– Не верти головой, Снегурка, и не закатывай глаза… не люблю.

– Не смейте мне приказывать, я не ваша прислуга. И уберите свои руки от моего лица. Вы мне не нравитесь… категорически, Арсоев, – сказала я спокойным, но твердым тоном.

Хищно сощурил свои серые глаза и, усмехнувшись, убрал пальцы с моих скул, закрепив, наконец, пластырь. Отошел, чтобы убрать аптечку.

«Он опасен», – подсознательно я это чувствую. – «Вот так вляпалась… Видно, что он искушенный и избалованный вниманием женщин к своей персоне. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, насколько он хорош собой как фигурой, так и лицом. Ему не нужно брать женщин силой, они и сами ноги раздвинут. Фу-у… что за мысли крутятся в моей голове! Прочь… мне вообще плевать на него», – и все же одна мысль крутится в голове. – «А зачем тогда он приставал ко мне в клинике? Показать какой он, коз…».

– Так зачем же ты приходила? – спросил Арсоев, резко сменив хищный взгляд на спокойный, чем еще больше меня насторожил, прерывая поток моих мыслей.