Северный ветер

Нам повезло, что довелось увидеть… Необходимо установить аппаратуру и дежурить, возможно, удастся запечатлеть это явление, это архиважно. В любом случае, Ганс, увиденное еще раз свидетельствует о правильности моей теории, мы близки к величайшим открытиям!

— Да поможет нам Бог! — заразившись патетикой ученого, воскликнул Ганс; и оба счастливо рассмеялись.

Как ни хотелось уходить, но мороз пробивал меховые комбинезоны; не увидев больше ничего интересного, они вернулись в палатку и крепко уснули с огромными надеждами на завтрашний день.

И вот этот день наступил. Завтрак, быстро приготовленный из спецпайков, не отнял много времени. Все слаженно и весело спешили; и уже в полдень, когда аппаратура была готова, группа выдвинулась к проему в берегу реки. Буран закончился, вход слегка присыпал, но отверстие было свободно сразу после двух-трех метров наметенного снега.

Земля под ногами, если можно было назвать землей плотную массу песчано-глиняной смеси с впрессованными в нее валунами, была чем-то вроде монолита. Поверхность ее была почти гладкой и сухой. Несколько метров вперед — и в свете фонарей они увидели идеально круглую поверхность тоннеля. Морозный воздух не ощущался, и им стало тепло. Гюнтер замерил температуру — плюс пять градусов. Для зоны вечной мерзлоты и конца апреля это было невероятно. В комбинезонах и шапках стало жарко — решили раздеться. Свет от фонарей терялся в темноте тоннеля. Вся группа двигалась цепочкой. Ганс и Гюнтер шли в авангарде и, когда впереди них раздался шум, остановились. Шум, а вернее, гул был чисто механический, как будто передвигалось что-то массивное. Будто работал какой-то мощный механизм и в движение пришел колоссальный объем чего-то непонятного, но реально ощутимого. Вся группа застыла на месте, шаря лучами фонарей по пространству тоннеля. Он был свободен, и Гюнтер уже сделал шаг, чтобы продолжить движение. Мгновенно удар плотного воздуха сбил всех с ног, и через секунды вся группа, с криками и воплями, будто выстреленная из воздушной пушки, вылетела из тоннеля на лед реки.

Гюнтер от удара о заснеженный лед на мгновение потерял сознание, но тут же очнулся. Рядом, запрокинув голову, лежал Ганс Вернер. Из его приоткрытого рта тонкой струйкой текла кровь. Гюнтер подполз к нему.

— Ганс, Ганс, что с тобой? — шептал он, прикасаясь пальцами к лицу Вернера.

Вернер лежал с открытыми глазами, снежинки не таяли на его ресницах.

Гюнтер не сразу сообразил, что его друг мертв. К Гюнтеру, пошатываясь, подходили остальные члены экспедиции. Они были раздеты, комбинезоны и шапки они сняли еще в тоннеле, и теперь мороз пробирал их до костей. Гюнтер сказал им, чтобы искали одежду, а сам остался сидеть около Вернера. Комбинезоны, также выброшенные воздушным ударом, нашли, фото— и киноаппаратура оказалась разбитой и разбросанной, правда, специальные электроприборы оставались в палатках, и это было единственное, что смягчило отчаяние Гюнтера.

Вечером, выдолбив в мерзлоте неглубокую могилу, похоронили Ганса Вернера. При осмотре выявилось, что у него перелом основания свода черепа, умер он мгновенно. Как объяснил имевший медицинское образование санитар экспедиции Фриц, он даже не успел почувствовать боль.

Закопав покойного и завалив валунами могилу, все собрались в палатке Гюнтера.

— Что это было? Что вообще это такое?

На эти вопросы ответов не было. Не было, потому что именно за этими ответами и привел сюда людей Гюнтер. Но они хотели знать, для чего эти ответы нужны. Если бы был жив Ганс, он, как офицер, быстро разъяснил бы всем цели и задачи экспедиции с точки зрения интересов рейха. Гюнтер был ученым, он попытался объяснить все с точки зрения науки. Однако объяснение не удалось. Люди были угрюмы и напуганы. Здесь, в бескрайней снежной пустыне, оставшись один на один с необъяснимыми силами природы, с жестокой правдой бытия, они лихорадочно стали думать о своем спасении. Как ни пытался Гюнтер объяснить членам экспедиции всю важность их исследовательской миссии, его никто не слушал. Он увидел, как лидерство в группе захватил санитар Фриц Кугель, тот настаивал на прекращении каких-либо попыток дальнейших исследований тоннеля и выходе из тайги. Даже аргументы, что рация неисправна и связи со своими нет, никого не остановили.

Пока есть продукты и бензин, пока не растаял снег, надо выходить на побережье. Надо спасать свои жизни, роптали люди. Еще немного — и они останутся здесь навеки, только потому, что сдохнут с голода, не говоря уже об угрозе со стороны каких-то таинственных сил.

Никакие слова Гюнтера на них не действовали. Когда было принято окончательное решение об уходе, Гюнтер уходить отказался. Он решил остаться и в одиночку продолжить исследования. Он понимал опасность такого решения, но иначе поступить не мог.

— Я остаюсь с Вернером, я его не оставлю, — заявил он всем и вышел из палатки.

Он долго стоял у могилы, холодный ветер срывал слезы отчаяния с его щек.