— Отсюда я прекрасно вижу выражение твоего лица, Кеннир: ты не из тех, кто умеет скрывать свои эмоции. Будет проще, если ты ответишь на очевидные вопросы и не будешь страдать от собственного запрета раскрыть рот. Хочешь обозвать меня как-нибудь? Давай, выскажись. Тебе станет легче.
Провокация Эверону удалась:
— Почему ты не показываешься? Страшно взглянуть мне в глаза?
— Не страшно, просто незачем, — мягкий голос ария не изменился, — а теперь несколько слов об архонте. Слушаю.
— Я его убил, разве не очевидно?
— Как именно?
— Порезал своим оружием.
— И Моргват добровольно отдал тебе свой меч, — сделал арий неожиданный вывод.
— Он не отдавал! — вскричал Ханлейт, напрасно вглядываясь в черную занавеску.
Утвердительная интонация Эверона взбесила Хана при первой же встрече. Вот как арий действует: он сам отвечает на вопрос и смотрит на реакцию пленника — угадал или нет. Сопротивляться такому приему было сложнее, чем молчать под пытками. Арий в два счета удостоверился, что Хан не убивал архонта. Как он догадался?!
— Тебя кормили вчера вечером? — спросил Эверон после долгого молчания, — не веди себя глупо, эльф. Вопрос простой. Так кормили?
— Нет.
— Поили?
— Нет.
— Ты пил тюремную воду, когда открыли шлюзы?
— Нет.
— Ты знаешь иные слова, кроме «нет»?
— Нет!
— Ты хочешь умереть сегодня?
— Да!
— Вы договорились с Моргватом о подлоге сферы заранее?
— Мы не о чем не договаривались!
— О вашей сделке знал советник Айворт?
— Он не знал!
— Так это был другой Хранитель.
Эверон снова констатировал факт, на этот раз несуществующий. Ханлейт почувствовал себя обманутым.
— Никого не было, только я!
— Ты единственный Хранитель ордена, Кеннир?
— Хочешь опять услышать «нет»?
— Ты мне перечислишь имена всех, кто выезжает на задания из Эрендола.
— Я не предатель!
— Ты — предатель. Ты предал свой орден, так иди же до конца, а не застревай на полпути, как трус. Твое упрямство нелепо.
Хан вглядывался в черную ткань, пытаясь разгадать, что за человек за ней скрывается. Эверон ни разу не повысил голос, не вышел из себя. Казалось, арий ведет допрос без определенного плана и ни на чем не настаивает, но он добивался своего — пленник разговаривал.
— Я не назову имен. Тебе не понять, почему.
— Хорошо, — покорно согласился Эверон, — амулет на твоей шее был дорог тебе, как память об архонте. О Моргвате или о другом мужчине? В однополой любви нет ничего зазорного, верно?
От такого предположения ноздри Ханлейта раздулись в гневе, но он ничего не возразил.
— Прости, я ошибся, речь идет о женщине. О любимой женщине, Кеннир. И она — тоже архонт. Твое лицо мне рассказывает больше, чем слова.
— Она умерла, тебе ее не достать!
— Сочувствую. Ты знал, какую сферу отправил в Аверну? Что ты хочешь рассмотреть под полом, эльф? Ты знал. Ты голоден?
— Провались ты… — чуть слышно пробормотал Хан.
— Ты терпишь боль, как мужчина, но болевой порог твоей гордыни низок. Процесс принятия пищи в Железной башне не всегда приятен, Кеннир. Откуда ты взял другую сферу? Это очень важно. Не ответишь, я позову Когана.
Эверон ждал невыносимые десять минут, а потом выкрикнул имя карателя. Коган вошел и скрылся за черной занавеской.
— Хорошо, мэтр! — обрадовано согласился он с чем-то, сказанным вполголоса и снова вышел.
— Продолжим, бывший Хранитель. Моргват узнал о задании ордена от тебя?
Ханлейт не отвечал. Он снова начал подрагивать от холода и волнения: Эверон готовил какую-то новую пытку, до которой Коган бы не додумался.
— Простой ответ на элементарный вопрос, но он может отменить то, чего ты испугался.
— Я не боюсь.
— Боишься, эльф. Это — нормально. Бесстрашны только идиоты, а ты не такой. Отвечай.
— Я не знаю, от кого он узнал.
— Ладно, верю. А была ли другая сфера, Кеннир?
— Я не понимаю…
— Что есть душа, Ханлейт? Твоя или моя? Ее можно потрогать, взять в руки? Нет. Но ее можно поместить в священную сферу или подло уничтожить. Архонт способен на такое. Что стоит человеку, на чьей совести десятки убитых и сведенных с ума подростков, а чьи руки обагрены кровью по самые плечи, прикончить беззащитную душу, заключенную в хрусталь?
Эверон хотел узнать, убивал ли Моргват душу ария…
— Не суди по себе! — вырвалось у Ханлейта прежде, чем он успел подумать.
«Что я натворил! Надо было его обмануть!» — запоздало раскаялся Хан, — «я больше ничего не скажу!»
— Почему ты так возмутился? Я процитирую тебя со слов эльфа-советника: «Сфера, доставленная из собора святого Ариеса в Велеграде до Аверны и переданная в императорский дворец — не настоящая». Поддельных сфер не бывает, Кеннир. Они или содержат душу, или пустые, или мертвые. Четвертого не дано. Вы с архонтом все же ее подменили. Да, так и есть. Меня ждет увлекательный рассказ?
— И не рассчитывай.
— Очень жаль тебя.
— Себя пожалей, бездушная тварь, — тихо сказал Хан.