Северный ветер с юга

Так продолжалось до тех пор, пока мне не стали мерзкими и диван, на котором я сидел, и чехол серого полотна и его недомашний запах. Надо сбить настроение, надо, я встал и пошел в палату, взять ли книгу или коснуться пером бумаги - все равно. В палате были только двое. Титов, что попал к нам из психушки и навестившая его жена. Посетители в больнице всегда выглядят инородно, как экскурсанты в белых халатах в каком-нибудь цехе. Жена Титова сидела на стуле между кроватями, у ног ее стояла сумка. На кровати, по-турецки сложив ноги и свесив голову, сидел Титов. Слезы текли по его небритым желтым щекам, он их размазывал пальцами, но они опять наполняли влагой свои русла.

- Не хочу, не хочу, не хочу... - тихо давился Титов.

- Подыхать не хочется? Ничего, может, еще погуляешь, - с равнодушной усмешкой сказала жена. - Ты от меня гулял, да еще как, удержу не было...

Титов, очевидно, не понимал в своей одинокой смертной тоске, что ему говорит эта рядом сидящая, но бесконечно далекая и чужая женщина, с которой он прожил жизнь, и текли слезы, и качалась голова, и слышалось раздавленное:

- Не хочу... не хочу... не хочу...

- Слышь, Дмитрий? - медленно спросила она, словно с трудом припомнила она. - Роман Борисович велел купить тебе гематоген, это детям дают, если у них кровь плохая. Говорит питательно, вот я девчонкам своим и куплю. Тебе-то принести?

Ответа я не слышал. Какое тут перо, какая бумага! Здесь костлявая сидит на больничной койке, это же ясно, как дважды два... Эх, халаты мои белые...

Глава двадцать первая

- Новый год, порядки новые, колючей проволокой лагерь обнесен, - пел Леха.

Он стоял на кровати, как на эстраде, в белой рубашке и в белых кальсонах.

- И почему ты всегда одеваешься, стоя, как цыган на телеге? - спросил его Семеныч.

Леха ответить не успел. Вошел Роман Борисович, старшая медсестра, сестра-хозяйка, дежурная медсестра. Что-то не то, что-то будет. Так и оказалось. Новый год раздаривал свои подарки и далеко не все им радовались.

- Ага, Шатаев, очень кстати, одевайтесь и, как там у вас говорится, с вещами по городу.

- За что, начальник? - Леха тихо сел.

- За распитие спиртных напитков, за нарушение больничного режима.

- Что же мне обратно в зону? Не имеешь права, лепило, я чахоточный.

- Если ваше здоровье позволяет вам пить, значит, оно позволяет вам и работать. Трудоустройством вашим займется милиция. Сейчас же идите к главному врачу, он вас ждет.

- Ясно, козел. Век воли тебе не видать.

Леха натянул пижаму, что-то переложил из тумбочки в карман и вышел.

Костя Веселовский своими удивленно-синими глазами выжидающе смотрел на врача. Но его тот ждал тот же диагноз, что и меня когда-то: ждите результатов лечения месяца через два-три.

Следующий.

Семеныч. Этому ждать нечего. Как стул? Как давление? Здесь получше, там похуже, отдыхайте, не волнуйтесь, еще подержим вас с месяц.

Следующий.

Аркадий Комлев.

- Мы вам сделали томограмму пять дней назад. Смотрели ее и наши рентгенологи и посылали мы ее на консультацию. Диагноз установлен всеми одинаковый - туберкулома ваша созрела. Вам необходима операция, делать ее вам будут не здесь. Мы подготовили направление. Отрежут вам эту гадость и будете жить спокойно до глубокой старости. Вы согласны?

Аркадий только чуть напрягся окаменевшим лицом.

- Надо, так надо. Если вы считаете, что это необходимо, делайте.

- Вот и хорошо. После обхода обязательно зайдите ко мне, договорились?

Следующий.

Степан Груздев без улыбки спросил вставшего у его постели Романа Борисовича:

- Степан, ты же знаешь разницу между каверной и туберкуломой. У Комлева небольшой мешочек с гноем, а у тебя открытая ранка. Знаешь что? Давай-ка, мы тебе сменим лекарства. Хватит стрептомицин колоть, будем циклосерин пить. Им, кстати, "Полтора Ивана" спасся.

- Можно и циклосерином потравиться, - равнодушно согласился Степан и отвернулся.

Следующий.

Титов. У него даже одышка куда-то пропала, только буравит врача впалыми, в черных кругах, горячечными глазами.

Роман Борисович тактично спокоен:

- Дмитрий Алексеевич, я вас попрошу сейчас встать и перейти в палату номер четыре. Вам уже приготовлено место. Сестра поможет перенести ваши вещи. Ваши товарищи по палате жалуются, что вы сильно кашляете по ночам, спать им не даете. Кроме того, у вас опасная даже для них форма туберкулеза. Да и удобнее вам там будет - свой звонок к сестре, своя лампочка, горит даже ночью, можете читать, если не спиться. Вам жена гематоген принесла? Вы его принимаете?

Меньше всего Титов ожидал, что может оказаться прокаженным среди таких же. Кто же нажаловался на него? Подозрение может пасть на меня - наши койки рядом, но это не я... скорее всего Сажин.

Титов молча встал, надел халат и в гробовом молчании вышел, шаркая тапочками. С ним вышла старшая медсестра, а сестра-хозяйка, как только за ними закрылась дверь, скинула на пол простыню, сложила в нее наволочку, пододеяльник и покрывало, подушки закатала в матрац и унесла все это на дезинфекцию.