Северный ветер. Том 1

Что-то не так с обитателями этого мира. Их радужки чересчур яркие! У всадника с кинжалом – ярко-зеленые, как молодая листва. У всадника с мечом – ярко-голубые, как небо в солнечный день. В моем мире, чтобы добиться такого насыщенного цвета, носят специальные линзы.

Выходит, в этом мире мои обычные глаза – особенные?

Я закуталась в плащ и спрятала нос в меховой опушке. Мужчина склонился к моему уху и, судя по интонации, спросил:

– Ah sal cadaarah, mori?

И тут же с досадой воскликнул, едва не оглушив меня:

– Mar putot! Malt lasaira!

Всадники засмеялись. Зеленоглазый поравнял с нами скакуна и повторил вопрос:

– Ah sal cadaarah, mori?

Он обнял себя руками и повел плечами. Я озадаченно нахмурилась, и он сказал с нажимом:

– Cad.

И повторил странный ритуал. Я задумалась на секунду, а потом протянула:

– А, кад значит мерзнуть? Нет.

И отрицательно помотала головой. Всадник повторил за мной:

– Нет.

Он повернулся к голубоглазому и что-то ему сказал. Тот стянул повязку на шею. Я невольно вздохнула.

И этот красавчик, каких поискать. То, что он моложе моего спасителя, было очевидно несмотря на то, что темная щетина на щеках прибавляла ему пару лет. Его лицо было не таким мужественным. Скорее оно было изящным – более вытянутое и не такое широкое, губы полнее, нос – уже и длиннее, а скулы – выше и острее. Взгляд был пристальным, но не настороженным, а заинтересованным.

Он подался вперед и переспросил со смешным акцентом:

– Ah ниет?

И помотал головой. Я робко улыбнулась и кивнула.

– Да.

И тут же поморщилась. Всадники весело засмеялись.

Я смущенно хмыкнула и сказала:

– Нет.

Помотала головой. Голубоглазый повторил:

– Нет. Nin.

И тоже помотал головой. Я тихо повторила за ним:

– Нин.

И отрицательно мотнула головой. Он радостно улыбнулся и активно закивал.

– Daa.

– Даа. Почти как у нас. Даа.

Чтобы выделять ударения, как это делали мужчины, приходилось широко открывать рот. Я потерла челюсть, бездумно отмечая, что она немного ноет. А я лишь два слова сказала! Как я буду разговаривать на их убийственном языке?

– Ah mori?

Я взглянула на всадника с кинжалом. Он стянул повязку на шею, и я даже не удивилась – тоже красавчик, как и его товарищи. С них будто все герои любовных романов были списаны!

Его лицо было открытым, улыбка – нежной и немного грустной. У него были такие же густые брови и шикарные ресницы, как и у его товарищей, такие же высокие скулы. Но остальные черты лица были более плавными, из-за чего мужчина казался… мягким. Ласковым. Теплым, уютным. Многодневная щетина совершенно ему не шла, добавляя внешности неуместную грубость.

Если бы меня попросили описать всадников ощущениями, про желтоглазого я сказала бы: ему хочется довериться. В нем чувствовалась надежность и уверенность в своих решениях и действиях. С голубоглазым хочется провести вечер за высокоинтеллектуальной беседой – его прямой взгляд рисовал образ спокойного, рассудительного и умного человека. А зеленоглазого страшно хотелось обнять и не отпускать. Такие люди, как он, располагают к себе одним добрым взглядом. А как-то иначе они смотреть не умеют.

Всадник с кинжалом прижал руку к груди.

– Saik im zura sale…

Выдержал паузу и по слогам произнес:

– Dra-ha Da-ar.

Потом указал пальцем на всадника с мечом.

– Suo im zura sale Aik Da-ar.

Я ахнула.

Это их имена! Зура – это имя!

Всадник указал на удерживавшего меня в седле мужчину.

– Suo im zura sale Gar-dah Daar.

Я тихо повторила, выделяя ударение:

– Все Даар… Братья, что ли?

Голубоглазый радостно улыбнулся.

– Daar, daa. Aik Daar.

– Аик Даар.

Я взглянула на зеленоглазого.

– Драха Даар.

Посмотрела поверх плеча на третьего всадника. В его желтых глазах плясали бронзовые смешинки.

– Гардах Даар.

– Ah sais im zura, mori?

Я помедлила пару секунд, отмечая – каждый вопрос в их языке начинается с ах – потом прижала ладонь к груди и ответила:

– Зура… Дана Торрес.

Собственное имя показалось простоватым в сравнении с именами всадников. Я повторила, скользя по ним взглядом:

– Аик, Драха и Гардах. Вот и познакомились.

Мужчины переглянулись и засмеялись. Я озадаченно нахмурилась – неужели их имена в моем исполнении звучат так смешно?

Аик повернулся ко мне.

– Дана Торэс, ahrinar…

Он повел ладонью, указывая на себя и спутников. Значит, ахринар – это мы?

Вот уж редкостный «ахринар» со мной приключился в виде всего этого мира!

– …sarimas mudua…

Он указал пальцем на свою улыбку, и я медленно кивнула. Саримас мудуа значит рады. Или что-то похожее по смыслу. В любом случае – ничего страшного.

– …sas varimas kal!

Аик, не глядя, протянул руку Драха, и тот обхватил его предплечье пальцами. Я хмыкнула. Саримас… Варимас… А последние слова, видимо, означают… поздороваться? Познакомиться? И как сказать, что я тоже рада?