Северо-Запад

Ли прислоняется к камню ее роста. Здесь три фигуры в горьельефе, почти полностью стертом. Она вставляет пальцы в канавки, поросшие мхом. Дама в подобранной юбке прижимает что-то к телу, какой-то безликий комок, что-то, что, возможно, ей вручили; два мальчика во фраках тянутся к ней с обеих сторон. Она никто. Время стерло все подробности: ни лица, ни даты, ни имени, ни коленей, ни объяснения таинственного дара…

– Ли, все нормально?

– Жарко. Слишком жарко.

Они проходят внутрь сквозь тяжелые деревянные двери. Служба уже заканчивается. Странный аромат благовоний высокой церкви висит в воздухе. Они идут по периметру, избегая встречаться глазами с верующими. Здесь великолепная прохлада, лучше, чем от кондиционера. Натали берет листовку. Прирожденная самоучка, всегда тянется к знаниям. Все, наверное, определено их разрывом. Разрыв многое решил. Она стала Натали Блейк в той короткой паузе за долгую историю их отношений между шестнадцатью и восемнадцатью годами. Она занималась самообразованием в библиотеке Кенсала Райза, а Ли тем временем курила по три косяка в день, длинный, как жизнь. Натали всегда берет листовки, листовки и все остальное.

– Приход основан в 938 году… от первоначальной церкви ничего не осталось… нынешняя церковь построена около 1315 года… Отверстия от кромвелевских пуль в двери, оригинальное…

Наоми бежит вперед и забирается на купель (ок. 1150, пурбекский мрамор). Ли пытается удалиться туда, где не слышно лекции Натали. Служба заканчивается: прихожане тянутся к выходу. В дверях молодой викарий пытается заговорить с ними. Он, как нервная старуха, подносит руку к своей рыхлой талии, на его висок ниспадает прядь каштановых волос. У него лицо, которое надеется угодить, но из-за слабоволия не может. Он такой, каким был бы в 1920-м, или в 1880-м, или в 1660-м. Он все тот же, а вот его прихожане изменились. Поляки, индийцы, африканцы, жители Карибов. Взрослые в ярких одеждах – костюмы с блеском, обтягивающие платья с рынка. На мальчиках – полосатые костюмчики, девочки вцепились в крохотные испанские шали. Их волосы тщательно уложены, на висках завитушки. Прихожане сочувствуют викарию, полному мягких предложений. Посмотрим, получится ли у нас начать вовремя на следующей неделе. Все, что можете пожертвовать. Что угодно. Они улыбаются и кивают, они не принимают его всерьез. Викарий тоже себя не слушает. Он сосредоточен на Ли, разглядывает ее над головами уходящей паствы. С востока – лучи света. Ли инстинктивно двигается в ту сторону, к монументу черного и белого мрамора, висящему на стене, из надписи на котором она узнает, что ОНА БЫЛА СЧАСТЛИВА СДЕЛАТЬ ЕГО БЛАГОДАРНЫМ ОТЦОМ 10 СЫНОВЕЙ И 7 ДОЧЕРЕЙ И ЕЕ ДОЛГ ПОСВЯТИТЬ ЭТОТ ПАМЯТНИК СОХРАНЕНИЮ ЕГО ПАМЯТИ. ОН УМЕР В 48 ЛЕТ. МАРТА 24, 1647. О Ней ничего более не сказано. Ли тянет приложить пальцы к буквам, измерить их холодок. Но Натали отговаривает ее, она говорит Спайку, чтобы он не разбрызгал святую воду УХ ТЫ этот скульптор ваял надгробье ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕРВОЙ нет дорогой не той она была королевой дорогой ДАВНЫМ-ДАВНО нет дорогой даже еще раньше но ты знал что когда-то это называлось УИЛЛЗДОН и значило добро значило весну у подножья холма там откуда эта вода Я СКАЗАЛА ПРЕКРАТИ ПЛЕСКАТЬ. Ли вдруг стала одолевать жажда, она сама сплошная жажда, она только жажда. Она становится на колени, чтобы осмотреть кран, читает табличку. НЕ ПИТЬЕВАЯ. Святая, но не питьевая.

– Мамочка!

– Нет, не мамочка. Это кто-то другой. «Считалась более сильной, чем традиционная мадонна, она наделена чудесной силой, включая дар наития, возвращения утраченных воспоминаний, воскрешения умерших младенцев…» Марсии это понравилось бы… иногда людям на церковном кладбище является ее образ. У Марсии всегда видения. Но обычно – видения белых мадонн со светлыми волосами в хорошеньких блузочках от «Мэндс»…

Как она прошла мимо? У нее за спиной – Мадонна из дерева, черной липы. Мадонна держит огромного ребенка в пеленках. «Младенец Иисус» написано на табличке, его руки вытянуты в обе стороны, «его руки несут благословение» написано на табличке, но Ли не видит в них никакого благословения. Скорее уж она видит обвинение. Младенец принял форму распятого, он имеет форму того предмета, который уничтожит его. Он тянется к Ли. Он тянется так, чтобы предотвратить любое бегство – направо или налево.

– «становится знаменитой святыней нашей церкви Уиллзденской Богоматери, «Черная Мадонна», уничтоженная во время Реформации и сожженная вместе с дамами из Уолсингема, Ипсуича и Вустера – лордом хранителем малой печати». Тоже Кромвель. Другой Кромвель. Не сказано. Вот где был бы полезен приличный уровень преподавания истории для госэкзамена… «с тех пор был святыней…» – так это, значит, оригинал? 1200-е? Не может быть. Очень хреново написано, неясно какой… НАОМИ ОТОЙДИ ОТ

37