Северус

«Потому что стихия — это не шутка. Это не Люмос — произнеся заклинание стихии, ты не сможешь остановить его Фините. Ты должен будешь в первую очередь почувствовать ветер, впустить его в себя, стать его частью. А для этого ты должен быть приличным магом и достаточно взрослым человеком с устойчивой психикой, чтобы не сойти с ума».

— Ты меня убиваешь, — простонал Ворон и качнул ногой под столом. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, хлопнул себя по лбу и вытащил рюкзак. — Вот, ты не знаешь, что это? — он выложил на стол кусок угля и украденные у Лестрейнджей вещи.

Роксана медленно подплыла к столу. Передвинула уголь поближе к другому куску.

«Это блокиратор. Он на время блокирует магические проявления, но не разрушает их».

— Эй, аккуратней, я же их перепутаю!

«Не перепутаешь, они разные, приглядись».

Ворон прищурился и принялся разглядывать оба, казалось бы, абсолютно одинаковых куска. Внезапно он увидел, как в блокираторе промелькнула красная искра, затем еще одна и еще… Сфокусировав зрение на угле, Ворон словно впервые увидел этот кусок. Он был пронизан очень тонкими красными нитями, с концов которых время от времени срывались искры. Первый же кусок, который разрушал заклятья, оставался непроницаемо черным.

— А что, есть и другие виды?

«Конечно. Это не редкие вещи. Стены камер Азкабана состоят из множества различных кусков. Они составляют сложные узоры, если приглядеться».

— И что они делают?

«У них два предназначения: во-первых, заключенные не могут в камерах колдовать. А во-вторых, стражи не могут зайти в камеры. Они магические существа, и их просто уничтожат эти узоры».

— Странная забота.

«Продуманная. В каждой камере есть два места, где действует несколько определенных заклятий. На двери — так заключенным доставляют пищу и воду, и над отхожим местом».

— А при чем здесь стражи?

«Азкабан с незапамятных времен охраняется дементорами. Поверь, никто не сможет удержать голодного стража от попытки полакомиться душой заключенного. И никакие запреты на них не будут действовать».

— Демиург, ну и гадость же эта ваша тюрьма, — Ворон почувствовал тошноту. — Дементоры, надо же.

В воцарившейся тишине, прерываемой только громким дыханием Люпина, Ворон попытался представить себе это ужасное место. Понял, что если будет представлять дальше, то не уснет, и кивнул на чашу и медальон.

— А это что?

«Не знаю, — Роксана нахмурилась. — Очень знакомая магия. О, я вспомнила. В Выручай-комнате хранится диадема с похожей магической начинкой. Может быть — это комплект?»

— «SS», — Ворон в очередной раз посмотрел на медальон. — Это случайно не вещь Салазара?

«Нет. Салазар никогда не стал бы использовать прозвище для монограммы. Скорее всего, эта вещь принадлежит его потомку или какому-то поклоннику».

В это время Люпин застонал, и Ворон бросился к нему, оставив вещи на столе.

— Ты как? — Ворон сел на пол рядом с диваном.

— Не очень. Пить хочется.

— Сейчас, — Ворон кивнул и вскочил.

«Нет. Ему нельзя пока пить», — Роксана скрестила руки на груди.

— Почему?

«Изменения могут стать более значительными».

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Мальсибер с охапкой трав.

«Идиот!»

— Да что здесь происходит? — Мальсибер бросил весь сноп прямо на пол.

— Люпин ранен.

— Вот это я понял, — Рейнард сел рядом с приятелем. — Но как это случилось?

— Василиск, — просто сказал Ворон, перебирая травы. — Роксана права, ты — идиот. Ты зачем смешал травы? Как мы теперь найдем нужные?!

— Что нужно искать? — прошептал Люпин, приподнявшись на локтях.

— Так, мята, — Ворон бросил травы на диван. Люпин принюхался и безошибочно вытащил травинку. — Ешь.

— Что?

— Ешь, — Люпин удивленно посмотрел на Ворона, затем на стебелек, который держал в руках, пожал плечами и сунул его в рот. Когда он тщательно пережевал мяту и сглотнул, Ворон сверился со списком и снова указал на лежащий гербарий. — Зверобой.

Пока Люпин искал нужную траву и ел ее, Мальсибер смотрел в одну точку. Затем перевел ошалелый взгляд на приятелей.

— Василиск? Ты сказал «василиск»?!

— Именно так я и сказал. Аконит, — Ворон снова обратился к Люпину.

— Ты хочешь сказать, что в школе появился василиск?!

— Почему появился? Он всегда тут жил.

— Это… это… это опасно! Ужасно! Это…

— Успокойся. Это не опасно. По крайней мере, подразумевалось, что никто прыгать или падать к василиску не будет. Тысячелистник, — последнее слово адресовалось Люпину.

— А если он выберется?!

— Ну не выбрался же за столько лет, — Ворон сверился со списком и кивнул. — Достаточно, перекидывайся.

— Что? — Люпин покачал головой. — Нет, я не смогу, нет-нет, даже не проси.

— Ты не можешь говорить за василиска!

Мальчишки заговорили одновременно. В первые десять секунд Ворон еще пытался разделить в голове их голоса, но потом просто плюнул.

— Заткнитесь! — они замолчали и недоуменно посмотрели на валета. — Ты, — он указал на Ремуса, — сейчас же перекидывайся, а ты… — он повернулся к Мальсберу. Ворон прекрасно понимал, что тот прав: василиск просто по определению не может быть неопасным. — Вот что, нужно узнать об этих тварях побольше, а потом уже начинать паниковать.