Сэвилл

— Ну, как живешь? — спросил он, глядя на экран. — Я слышал, городская команда предложила твоему брату контракт.

Колин рассказал, как работал в этом году: он оставался подменяющим, и его переводили из школы в школу.

— А тебе не хотелось бы чего-нибудь более постоянного? — сказал Блетчли. — Ну, да в любом случае у учителя особых перспектив нет. — Он достал трубку и быстро разжег ее. — Я сейчас на административных курсах. Потому я и дома. Еще три недели лекций и никакой работы. Меня ждет место в главной конторе. Не позже чем через три года мне дадут отдел, а уж тогда путь открыт.

— Я скоро уеду, — сказал Колин.

— Куда?

— Не знаю, — сказал он. — Куда-нибудь за границу.

— Учителем?

— Что подвернется.

Блетчли некоторое время молчал, явно утратив к нему всякий интерес. Потом, словно по ассоциации идей, он сказал: — А как там Риген?

— Работал в кинотеатре, когда я о нем последний раз слышал.

— Его мать умерла. Он тебе говорил?

— Нет, — сказал он.

— Моей матери сообщили из клиники.

— Бедняга Майкл, — сказал он.

— Ну, не знаю. Для него-то так лучше. Помнишь эту его скрипку? И воскресную школу? Как подумаешь, странно становится. — Блетчли смотрел в окно на улицу, словно был проездом в незнакомом городе. Его ничто не связывало с поселком.

Миссис Блетчли вошла с чайным прибором на подносе.

— Вы куда-нибудь пойдете? — сказала она.

— А куда? — сказал Блетчли.

— Да куда-нибудь. Ну, куда ходят молодые люди, — сказала она и расставила чашки на крохотном столике. Комната сверкала чистотой, даже еще более безупречной, чем у миссис Шоу.

— Ну, — сказала миссис Блетчли, подавая чашку Колину, — не буду вам мешать.

— Жуткое место. Не понимаю, почему они не хотят отсюда уезжать, — сказал Блетчли. Колин услышал за стеной голос Ричарда, зовущего мать, и задумался о том, какую часть их жизни можно было подслушивать за стеной и какое впечатление она оставила у Блетчли. — Я уговариваю их переехать, но они ни в какую. Помнишь Шейлу, с которой ты одно время гулял? У нее семеро детей. Семеро! — Он слепо взял чашку, продолжая смотреть на экран.

Он все еще смотрел на него час спустя, когда Колин встал, собираясь уходить.

— Ты что, уже уходишь? — сказал Блетчли, тоже встал и сунул ему руку. — Ты говорил, что куда-то едешь?

— За границу, — сказал он, сжимая пухлые пальцы.

— И что ты там будешь делать?

— Не имею ни малейшего представления.

Блетчли слепо поглядел на него и кивнул.

— Что-то не слишком обнадеживающе.

— Да, — сказал он.

— А что сталось с этим Стэффордом?

— Не знаю, — сказал он. — Ничего о нем не слышал.

— Кланяйся от меня матери, на случай если я ее не увижу перед отъездом, — сказал Блетчли и повернулся к экрану, прежде чем он подошел к двери.

— Как себя чувствует твоя мама? — сказала миссис Блетчли, а когда он взялся за ручку наружной двери, добавила: — Жалко, что вы никуда не пошли. Я иногда очень тревожусь за Йена.

— Почему? — сказал он.

— У него все идет отлично, но ему следовало бы жениться.

— Ну, он непременно скоро женится, — сказал он.

— Ты так считаешь? Но он никуда не ходит с девушками.

— А с кем же он ходит? — сказал он.

— Ну, — сказала она, — он много пьет и еще занимается. И работа, — добавила она, — берет у него много сил, Управляющий прочит его на свое место, когда уйдет на пенсию. А это, Йен говорил нам, будет не позже чем через десять лет! — Она указала на кухню, где мистер Блетчли читал газету. — Мы иногда сидим тут, вспоминаем время, когда вы с Йеном были мальчиками, и удивляемся, каких только невероятных вещей не произошло. Ведь ты тоже скоро уедешь.

— Да, — сказал он.

— Ну, — сказала она, глядя на него, — передай от меня привет твоей маме.

Как-то вечером, когда он возвращался домой, из прохода в дальнем конце улицы появился человек и окликнул его по имени нерешительным голосом, словно не был уверен, что это он. Сначала он было подумал, что это Риген, но потом увидел под фонарем рыжие волосы.

— Привет, Языкатый, — сказал Батти. — Как скрипишь?

— Ничего, — сказал он и добавил: — А ты откуда взялся?

— Думал повидать Стрингера, а он, оказывается, уехал. — Он обвел пустую улицу бесцельным взглядом, почти как Блетчли.

— Они уехали не то два, не то три года назад, — сказал он и добавил: — Где ты-то был?

— В тюряге.

— За что?

— За кражу. — Батти поглядел на него с раздражением. Его высокая фигура ссутулилась. Он отошел от фонаря.

— Пойдем выпьем, — сказал Колин.

— Куда? — сказал Батти.

— Куда хочешь.

Они пошли рядом к центральному перекрестку.

— Деньжат у тебя перехватить нельзя? — спросил Батти.

— Можно, — сказал он. — Сколько тебе надо?

— А сколько у тебя есть?

— Фунта два-три.

— А чековая книжка имеется?

— Да, — сказал он.

Батти некоторое время молчал. На углу он быстро вошел в бар, точно торопясь оказаться под крышей, и прямо направился к свободному столику.

Колин пошел к стойке, окликнув Батти, чтобы узнать, что он будет пить.

— Виски, — сказал Батти и добавил: — Двойное. — Он медленно оглянулся на стойку и прикрыл лицо.

Колин подошел со стаканами к столу.

— Сколько тебе все-таки надо? — спросил он.

— Столько, сколько дашь.

— Но что-то у тебя ведь есть?