Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр

И в то же самое время вокруг меня происходит много смертей – умирают члены моей группы, умирают мои друзья, умирают члены моей семьи. Некоторые из них из-за болезней, несчастных случаев или чего-то еще, другие кончают жизнь самоубийством. Я не святой, и я не хочу видеть себя загнанным в угол в роли сутенера, торгующего благими делами. Потому что я не такой, я не могу так поступать, у меня нет на это сил. Надеюсь, я оказываю хорошее влияние на умы людей, но я здесь не для того, чтобы набивать их кошельки или пополнять их казну, потому что, когда читаешь много подобного рода фанатских писем, понимаешь, что их намерения в чем-то эгоистичны. Они не сознают, что так нехорошо поступать с другим человеком, требовать, например, чтобы ты подписал поздравительную открытку для их мужа только потому, что он большой поклонник панка, и это было бы здорово. С одной стороны, смотришь на все это, вроде как мелочь, но чем оно заканчивается? И ты становишься более избирательным. Хочешь продолжать? В таком случае это уже занятие на полный рабочий день, за которое очень плохо платят, ну, или ты просто говоришь себе: «Нет, пора с этим завязывать, это отнимает слишком много энергии».

То же самое касается автографов на концертах. Я искренне люблю здороваться с фанатами. Это может быть очень весело – мы реально встречаем некоторых странных и прикольных персонажей. Мы ласково называем их «Леденцовая публика» в честь песни PiL «Леденцовая опера»[321]. Я буквально часами разговаривал с людьми после концерта, даже приводил их за кулисы, чтобы выпить и поболтать. Но спустя какое-то время ситуация выходит из-под контроля. Народ ожидает, что ты будешь вести себя подобным образом каждый вечер, а когда я этого не делаю, они возмущаются. Они не понимают, что в этом нет ничего личного – отнюдь нет: иногда мне просто нужно сесть в автобус после концерта, прежде чем я умру от простуды и в конечном счете сорву остальную часть тура. Где провести черту в общении с людьми?

Существует также и много профессиональных охотников за автографами, которые, и мне это прекрасно известно, немедля выложат их прямо на eBay. Они следуют за нами повсюду и портят отношения с остальными фанами; это вечная битва. И дело не только в профессионалах: мы на самом деле не раз наблюдали, как люди уходили с концертов пораньше, чтобы встать в очередь у выхода со сцены. Что, моя подпись для тебя важнее, чем выступление? А я-то считал тебя фанатом? Абсурд. Это лишает все происходящее удовольствия – лишняя трата времени и энергии.

Моя энергия уходит в песни – это мои обязательства. Это моя работа, мое влияние на планету Земля. Я не хочу начинать заниматься благотворительностью. Благотворительность – последствие славы или позора. Одна фраза, которую я и в самом деле внес в «Великое рок-н-ролльное надувательство», была: «Позор, у них у всех на меня зуб!» Это же Кеннет Уильямс! Я так люблю все его «Так держать»[322]. В детстве эти фильмы казались такими веселыми. Для молодого ума того времени они стали славной насмешкой над правилами и нормами современного общества. Так и получилось, что еще давно, когда Малкольм только начинал фильм, задолго до того, как тот превратился в «Великое рок-н-ролльное надувательство», мне удалось туда кое-что добавить.

У юмора можно многому научиться. Буду ли я учиться у «Войны и мира» или у Нормана Уиздома? Да подайте мне Нормана, когда угодно. Он ближе моему жизненному опыту и, следовательно, имеет большее отношение к делу. А глубинная тоска русской интеллектуальности бесконечно далека от всего того, что я испытал. Хотя, возможно, я еще и доберусь туда. Если вы умираете от неизлечимой болезни в больничной палате, вот где место Достоевскому. Там все так ужасно, что даже может повеселить.

Я действительно читал в детстве «Преступление и наказание». И я хорошо помню телесериал с английским актером Джоном Хертом в главной роли[323]. Немного похож на крысеныша, но какой же он замечательный актер. Он также сыграл знаменитого гомосексуалиста Квентина Криспа в фильме «Голый чиновник»[324]. Я встретил Херта много лет спустя, он мне и вправду понравился. Внешне напомнил мне Кита Левина – с такой же жирной кожей. Но у него не было мертвых глаз Кита. Я нашел его умным человеком и способным к реально интересной беседе. Он мне понравился. Умный зайка. Его жена или подруга умерла год назад, и он испытывал глубокую печаль. Ему было очень трудно находиться на публике. Я чувствовал его боль, так или иначе, та же боль присутствует и в моих песнях.