`Сезам, откройся!`

Это противостояние находило свое самое острое выражение в неутихающей борьбе специальных служб, проявляясь прежде всего в широкомасштабной подрывной деятельности разведок западных государств против нашей внешней разведки и ее союзников в социалистических странах.

Все возраставший накал этой борьбы Запада против нас, нашей разведки и вообще против всего советского непрерывно поддерживался ведущей западной разведкой — ЦРУ, которая осуществляла лидерство во всех антисоветских акциях.

Мне было известно, что Польша, как важнейший союзник СССР, являлась районом особого интереса ЦРУ и союзных ему спецслужб.

Внутриполитическое положение в этой стране непрерывно подвергалось воздействию со стороны этой американской службы, выполнявшей заказ американской администрации по отрыву Польши от социалистического содружества как наиболее слабого, по западным оценкам, звена Варшавского Договора.

«Холодная война», которую сейчас многие обозреватели не без основания рассматривают не холодной, а довольно теплой, была в тот период в разгаре. Это сейчас многое в ней кажется не таким серьезным и близким к горячей схватке двух противостоящих блоков государств.

А тогда эти два мира упирались грудь в грудь, вооруженные небывалой мощью самого современного оружия.

Серьезность угрозы ядерного нападения Запада на нашу страну для меня стала наиболее ясной и реальной после того, как я лично держал в своих руках материалы, добытые в результате ТФП в диспетчерский пункт американского военного ведомства во Франции, о котором я пишу подробно, как об операции «Карфаген».

Эта сложнейшая операция и ее замечательнейшие результаты явились одним из наиболее веских для меня доводов в пользу необходимости таких операций ТФП, моим моральным оправданием участия в ТФП в Польше.

Из этого следовало, рассуждал я, что мне предстояло использовать все возможности для мобилизации наших совместных с поляками усилий для выявления и разоблачения враждебных замыслов иностранных спецслужб против народной власти и социалистического режима в Польше, а также по использованию ими территории этой страны для подрывной деятельности против Советского Союза.

Значение и сложность этих задач вырисовывались передо мною, на фоне совсем недавних, конца 1970 года, широкомасштабных политических событий, повлекших смену высшего партийного и государственного руководства Польши. Отголоски этих событий, как мертвая зыбь в океане после пронесшегося шторма, продолжали давать о себе знать и на третьем году деятельности новой руководящей команды во главе с Первым секретарем ЦК ПОРП Е. Гереком.

Из короткой прощальной беседы с Ю. В. Андроповым я понял, что председатель КГБ придавал первостепенное значение задаче как можно скорее разобраться во внутриполитическом положении Польши, предупредив меня об ошибках нашего аппарата в Венгрии в 1956 году в оценке положения в венгерском обществе и, в первую очередь, в партии, рабочем классе и кругах интеллигенции.

Зная о личном опыте председателя, который в тот период был послом СССР в Будапеште, я ясно представлял себе его высокую требовательность по этому разделу моих обязанностей, которая меня ожидала после приезда в страну.

С ПОЗИЦИЙ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ

Мои воспоминания по избранной мной узкой теме — о ТФП, по существу, затрагивают широкий спектр разведывательной деятельности любой специальной службы. Поэтому желательно посмотреть на эту область действий нашей советской внешней разведки в сопоставлении с действиями западных разведок с позиций сегодняшнего дня.

За прошедшее десятилетие после моего возвращения из Польши в мире, и особенно в бывшем социалистическом содружестве в Восточной Европе, произошли кардинальные изменения. Закончилась «холодная война», на протяжении долгих лет которой, как писал в американском журнале «Тайм» Брюс О. Нелан, «США и Советский Союз боролись за каждый квадратный метр в любом месте земного шара». Обе страны сосредоточивали «друг на друге практически всю свою шпионскую деятельность и использовали большую часть выделяемых на разведку средств».

Но инерция в политическом мышлении государственных деятелей Запада уходит корнями в предыдущий этап международных отношений. Она никак не способствует быстрейшей перестройке деятельности государственных служб и, в первую очередь, западных специальных служб. Окончание «холодной войны» для многих западных политиков и правительственных чиновников «спутало представление о безопасности». Раньше, при противостоянии блоков, было ясно, где враг, где друг и союзник. Четкой была и граница между мирами. И вдруг «все перемешалось. Безопасность распалась на мозаику постоянно меняющихся размытых конфликтов и войн…» (Проэктор Д. Наследие «холодной войны» и политика безопасности. Сегодня. 1994. 12 февраля).

Наша теперешняя действительность такова, что «мертвый начинает хватать живого».

Как бы ни уверяли себя, что со старым уже все кончено и теперь все будет по-новому, мы сами в это не верим.