Сезон бабочек

– А зачем этой девчонке превращаться в бабочку? Она п так порхает по жизни, как бабочка. Ее ничто ни с кем не связывает, – безапелляционным тоном возразил Тадзима, и я замолчала.

– Фигурка у нее вроде бы неплохая…

– Ах, дядя, фигура – фактор непостоянный! Кто знает, надолго ли Юми сохранит свою фигуру.

Нисколько меня не стесняясь, они начали говорить о Юми. Замечание Тадзимы о ее фигуре опять-таки было сделано в расчете на меня. В последнее время я начала 354 полнеть, и Тадзима не мог упустить случая напомнить мне об этом хотя бы косвенно. Когда женщина начинает полнеть, для нее наступает своего рода критический возраст. Она перешагивает границу прежней своей духовной 9КИЗШ1 п вступает в царство плоти. Не только тело, но и душа постепенно заплывает жиром. Однажды утром ты вдруг обнаруживаешь, что твое тело вышло победителем в борьбе с некогда вольным и высоким духом, и тут уже ничего нельзя поделать. Никакие ухищрения не помогают. Чистые помыслы и интеллектуальные устремления безнадежно сдают позиции. Отныне плоть, тупая и жадная, будет главенствовать, будет требовать праздности и наслаждений.

Я не знаю, давно ли Тадзима знаком с Юми. Как-то раз ой рассказал нам, что среди сестер его приятелей есть одна оригинальная девчонка, а потом привел эту девчонку к нам в дом. Нет, я не испытываю неприязни к Юми. Она приходит и приносит с собой искреннее веселье и молодой задор. Юми немного похожа на госпожу Асай. Наверно, когда Юми выйдет замуж, она станет такой же милой и прекрасной женой. Госпожа Асай мне приятна. Я всегда с удовольствием с ней болтаю. С ней легко. Не то что с госпожой Накамура. С этой женщиной, еще до того, как она превратилась в бабочку, я тоже нередко беседовала, но было в ней нечто такое, отчего сразу становилось тяжело на сердце. Разговариваешь с ней, бывало, и чувствуешь, что твои слова не находят никакого отклика, словно падают в бездонный колодец, и тебе становится неловко. Госпожа Накамура, наверно, похожа на меня.

Раздался звонок, и появилась госпожа Асай. Решила заглянуть к нам мимоходом. Она всегда появляется неожиданно, но это никому не мешает.

– Можно? О, у вас гости! И дядя Саймура дома, как здорово!

Мне не очень нравится, что мужа называют так фамильярно – дядей, но злиться на Мари я не могу, она ведь это по простоте душевной. Но сейчас, взглянув на ее безмятежно-наивное лицо, на котором и тени сомнения не было, что она может сказать что-то невпопад, я вдруг почувствовала к ней неприязнь и, обеспокоившись, как бы другие не заметили этого, постаралась принять ее еще более приветливо, чем обычно.

Асай, услышав голос жены, тоже заглянул к нам.

– Мари, куда ты пропала? Я жду, жду, даже волноваться начал.

– Сюн, в каком ты виде! Кошмар!

Мари расхохоталась, Асай, кажется, смутился. Он был в фартуке, видно занимался готовкой, и не знал, куда девать сковородку, которую держал в руках.

Остановившись посреди комнаты, он пробормотал в полной растерянности:

– Пойдем, Мари! У людей гости, а мы мешаем…

Но Мари сказала, что ей надо кое о чем посоветоваться, и я познакомила супругов Асай с Тадзимой.

– Вот и прекрасно! Чем больше советчиков, тем лучше. И ты, Сюн, тоже все хорошенько обдумай… – Мари осторожно положила на стол сверток, упакованный в фирменную бумагу универсального магазина.

– Ты опять что-то купила? Я же говорил тебе, что от наградных ни гроша не осталось!

Пропустив это замечание мимо ушей, Мари начала распаковывать свою покупку.

– Друзья, я прошу совета у всех, но решающее слово будет принадлежать тебе, Сюн. Так что соберись с мыслями и отнесись к этому со всей серьезностью.

Асай напряженно смотрел на тонкую оберточную бумагу, приятно шелестевшую под пальцами Мари. Наконец последний лист упал и мы увидели… коллекцию бабочек. Под стеклом было десятка полтора засушенных, насаженных на булавки бабочек.

– Как вам они нравятся? Особенно хороша вот эта. Правда, прелесть?

Мари указала на небольшую бабочку, под которой стояла надпись: «Асагимадара». У асагимадары были изящные крылышки, украшенные черными пятнами неправильной формы. Выглядела она очень модно.

– Сюн, послушай… Если я превращусь в такую прелестную бабочку, ты будешь счастлив, верно?

– Что?! Ты хочешь превратиться в бабочку? Ты?!

– А почему бы и нет? Ведь большинство жен в нашем доме уже стали бабочками, а я что – хуже других?

– Боже мой, но я же стараюсь изо всех сил! Я готовлю, убираю квартиру, даже стиркой занимаюсь! Как ты думаешь – почему? Только ради того, чтобы ты не превратилась в бабочку!

– Сюн, миленький, ничего не поделаешь! Такое уж сейчас время.

– Мари, дорогая, хочешь купим какую-нибудь новую вещь? Ну скажи, чего ты хочешь? Трать деньги, не стесняйся! О-о, я придумал! Мы купим машину и отправимся путешествовать!

Мари капризно надула губы, предложение мужа ее явно не устраивало. Она была всецело поглощена своей идеей. Впрочем, руководствовалась она в данном случае не логикой, а инстинктом.

– Сюн, не говори глупостей! Разве можно купить машину на твое мизерное жалованье?