Сезон бойни

Чтобы развить это положение дальше, давайте поставим следующий мысленный эксперимент. Допустим, гастропода покидает свое родное поселение и отправляется в соседний лагерь. Какие бы микроорганимы ни несла в себе эта особь, ядовитые жигалки, роящиеся над другим лагерем, в ходе кормления неизбежно заразятся ими, и, также неизбежно, их рой передаст полный спектр паразитов каждой гастроподе во втором лагере. И наоборот, гостящая гастропода почти моментально инфицируется полным набором местных микроорганизмов, имеющихся во втором лагере. Если гостящая гастропода не погибнет сразу в результате внезапной инфекции – а, как выясняется, они обладают исключительной приспособляемостью, – то в конечном итоге и гость, и местные черви станут хозяевами совокупной популяции микроорганизмов, живущих в их крови и внутренних органах.

Когда гастропода-гость вернется в родной лагерь, процесс повторится. Таким образом, популяция микроорганизмов хторранской экологии использует жигалок как механизм передачи новых бактериальных и вирусных форм.

Этот же механизм, как предполагается, является также путем распространения в популяциях хторран и людей нервных симбионтов.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)

30 «ИЕРОНИМ БОСХ»

Вкусно. Быстро. Дешево. Заверните пару.

Соломон Краткий

Воздушный корабль был кошмарных размеров – и столь же кошмарного цвета. Он был специально раскрашен под королевского червя, и сходство было пугающим.

Я увидел его случайно, мельком, глядя в иллюминатор вертушки и наслаждаясь лимонно-розовым предвечерним небом над Панама-Сити. Что-то красно-пурпурное и непомерно огромное засверкало в свете прожекторов. Мой мозг моментально отождествил этот образ с червем. Но это не могло быть червем – оно возвышалось над расположенными поблизости зданиями. Оно простиралось на открытом поле, и рядом с ним все казалось игрушечным, старательно прорисованным, словно на миниатюре.

Какое-то мгновение мой мозг боролся с несоответствием увиденного. Несоразмерность масштабов не укладывалась в голове; я лишь моргал, не понимая, что же такое вижу. Королевские черви никогда не покидают своих гнезд, так что это не королевский червь. И здания – не жилые дома, а самолетные ангары. Ах, боже мой! Да ведь это «Иероним Босх», вот что это такое! Он был потрясающим!

Я хотел было сказать «прекрасным», но не смог. Ничто, раскрашенное в такие цвета, не могло быть прекрасным. Ничто с такой внешностью не могло относиться к нашей планете. Только он был нашим. Более ярким, более сильным, более выразительным, чем любой хторра-нин, когда-либо выползший из яйца. Я не мог сдержать гордости за него. И его предназначение.

Он был построен компанией «Эмейзинг инкорпорей-тед» еще в те дни, когда в мире оставалось достаточно миллионеров, чтобы путешествия на дирижабле были прибыльным капризом. В те навсегда утраченные времена, чтобы провести каникулы на борту этого корабля, приходилось записываться за три года вперед. Я тоже долгое время втайне мечтал накопить денег на этот фешенебельный аэрокруиз.

С тех пор как пришли хторране, миллионеров на Земле стало гораздо больше – одни получили сразу множество наследств, другие сумели нажиться на умелом использовании законов об освоении заброшенных земель. Но огромные состояния почти ничего не значили. Инфляция вследствие нехватки рабочих рук съела большую часть доходов, а об остальном позаботилась нехватка товаров. Некоторые из предметов роскоши еще оставались доступными, например кофе и шоколад, но сама идея роскоши приказала долго жить. Стала немодной. В известной степени даже постыдной на фоне всех смертей.

До хторран этот воздушный корабль назывался «Фантазией». Огромная воздушная бонбоньерка поднимала НЕ своем борту триста пассажиров в потрясающе роскошных условиях. Она экстравагантно проплывала над Европой и Атлантикой, вниз и вверх над обеими Америками, ^ снова над океаном – до Гонолулу, Токио, Гонконга, – а потом обратно через Аляску и великую северо-западную ледяную пустыню, через Канаду до Нью-Йорка и Бостона и затем через Ирландию снова в Европу. В те далекие прекрасные времена она плыла по летнему небу, как город в облаках. Все лето напролет, с мая по сентябрь, она парила над миром, который был проще и не так ужасал.

Теперь… это был «Иероним Босх» – огромная летающая лаборатория, специально оборудованная для операции «Ночной кошмар».